Каллум стонет, его руки обхватывают меня так крепко, что я едва могу дышать.
Я прижимаюсь губами к его уху и шепчу: — Ты хочешь меня, Кэл?
— Я не хочу тебя, — стонет он, его голос хриплый и грубый. — Я нуждаюсь в тебе.
Его слова высвобождают что-то внутри меня. Та часть меня, которая пыталась сдержать свое отчаянное влечение, потому что оно было слишком интенсивным, слишком опасным, чтобы потакать ему. Я не могла позволить себе жаждать этого мужчину, потому что это было бессмысленно. Я думала, что у меня нет над ним власти.
Но теперь я понимаю, что он нуждается в этом так же сильно, как и я. И я начинаю кончать так сильно, что все мое тело содрогается в его объятиях. Это похоже на водопад, прорывающийся сквозь меня. Чертов Ниагарский водопад наслаждения, бьющий вниз, вниз и вниз. Неудержимый. Невозмутимый.
И все же, даже после того, как я достигла кульминации, я все еще хочу большего. Оргазм был невероятным, но он не удовлетворил меня полностью. Мне нужно больше.
Каллум укладывает меня на спину и забирается на меня сверху, снова погружаясь в меня. Теперь он смотрит прямо в мои глаза, его ясные голубые в мои дымчато-серые.
Обычно, когда я смотрю ему в глаза, то лишь потому, что я в ярости, пытаясь окинуть его взглядом. Мы никогда раньше не смотрели друг на друга так: открыто, с любопытством, вопросительно.
Каллум не робот. Он чувствует все так же остро, как и я. Может быть, даже больше, потому что он всегда пытается держать все в себе.
Впервые он нежно прижимается своими губами к моим. Его язык пробует и исследует.
Я целую его в ответ, мои бедра продолжают двигаться под его. Я чувствую, как нарастает еще одна кульминация, вторая половина той, что была раньше. Почему наши тела так идеально подходят друг другу, когда все остальное в нас совершенно противоположно?
— Ты моя, Аида, — рычит Каллум мне в ухо. — Я убью любого, кто попытается прикоснуться к тебе.
С этими словами он извергается внутрь меня. И я тоже кончаю, второй оргазм еще сильнее первого. Самый сильный из всех, что я когда-либо испытывала. Я не уверена, что останусь в живых, когда все закончится.
16
. Каллум
К счастью, мы с Аидой возвращаемся в дом первыми, так как остатки ее платья разбросаны по всему полу лимузина, а на ней ничего нет, кроме моего пиджака.
Ей все равно. Будучи всегда свободной душой, она просто накинула на себя пиджак и босиком вбежала в дом, по пути отдав шоферу бойкий салют.
Мне хотелось бы пойти за ней, но я почувствовал, как мой телефон зажужжал в кармане — звонил отец, чтобы отчитать меня.
— О чем ты, блядь, думал, — говорит он, как только поднимаю трубку.
— Этот кусок дерьма пытался изнасиловать мою жену.
— Ты ввязался в драку на собственном благотворительном вечере. С Оливером Кастлом! Ты знаешь, чем это может обернуться?
— Ему повезло, что я не размазал его мозги по бетону.
— Если бы ты это сделал, ты бы сейчас сидел в камере, — прорычал отец. — Ты ударил не какого-нибудь студента — Генри Касл один из самых богатых людей в Чикаго. Он пожертвовал пятьдесят тысяч на твою кампанию!
— Он не получит возмещения, — говорю я.
— Тебе придется дать ему гораздо больше, чем компенсацию, чтобы он не сорвал твою кампанию.
Я скрежещу зубами так сильно, что кажется, что мои зубы вот-вот расколются пополам.
— Чего он хочет, — говорю я.
— Ты узнаешь это завтра утром. В восемь утра, в Кейстоун Кэпитал. Не опаздывай.
Чёрт побери. Генри Касл хуже своего сына — раздутый, высокомерный и сверхтребовательный. Он захочет, чтобы я пресмыкался и целовал его кольцо. В то время как мне захочется кастрировать его, чтобы он больше не плодил сыновей-говнюков.
— Я буду там, — говорю я.
— Ты сегодня потерял контроль, — говорит отец. — Что, блядь, происходит между тобой и той девушкой?
— Ничего.
— Она должна быть активом, а не обузой.
— Она ничего не сделала. Я же сказал тебе, это был Касл.
— Хорошо, возьми себя в руки. Ты не можешь позволить ей отвлекать тебя от цели.
Я вешаю трубку, кипя от всего невысказанного, что мне хотелось прокричать в трубку.
Это он заставил меня жениться на Аиде, а теперь злится, потому что она не маленькая шахматная фигурка, которую он может тасовать по доске, как он делает со всеми остальными?
Вот что меня в ней восхищает. Она дикая и яростная. Я потратил все свои силы, чтобы заставить ее надеть чертово платье. Она никогда не стала бы пресмыкаться перед Генри Каслом. И я тоже.