Нахожу механика, скрючившегося за BMW. Пожилой, без каких-либо типичных признаков польской мафии — татуировок, золотых цепей и безвкусных колец — я предполагаю, что он просто работает над машинами и не входит в число солдат Мясника.
Тем не менее, все равно обыскиваю его, а затем запираю в офисе, вырвав телефонный шнур из розетки.
Данте и Неро уже вовсю занимаются Ролли. Чтобы заставить говорить, многого не требуется. Он дает нам телефон, по которому Мясник связывается с ним, а также несколько мест, где «может» быть Зейджак.
— Мне все равно, где он может быть, — шипит Неро. — Скажи лучше, где он находится сейчас.
— Я не знаю! — кричит Ролли, проводя тыльной стороной ладони по окровавленному носу, который Неро уже разбил. — Я не из его высшего звена.
— Но он послал тебя стрелять вчера вечером по стройке, — говорю я.
Ролли переводит взгляд с Неро на меня, нервно облизывая губы.
— Я не знал, что там было, — говорит он. — Не знал, что стреляю в вас, мужики. Он сказал нам обстрелять участок, убить копов и наделать шуму.
— Дерьмо собачье, — прорычал Данте, его голос звучал грубо, как щебень. — Ты знал, что участок наш.
— Ты не знаешь, какой он, — бормочет Ролли. — С ним не так, как с другими боссами, где ты можешь выполнять работу или нет. Он отдает приказ, и ты должен его выполнить. Если облажаешься, получаешь одно предупреждение. Еще раз облажаешься, и все.
— Что за предупреждение? — спросил Данте.
Ролли поднял правую руку. У него отсутствовал мизинец, отрезанный у основания. Розовая, стянутая кожа свидетельствувала, что это относительно недавняя травма.
— Мне плевать, что он гребаный бугимен, — говорит Неро, хватаясь за переднюю часть комбинезона Ролли, подталкивая ближе. — В этом городе есть только одно имя, которого стоит бояться. Что бы ни сделал с тобой Зейджак, я сделаю в десять раз хуже. Если он прострелит тебе морду, то я вытащу твою кричащую душу обратно из ада только для того, чтобы убить тебя снова.
Глаза Неро казались черными и мрачными в тени машинного отсека. В каком-то смысле он «самый красивый» из братьев Аиды — высокие скулы, полные губы. Это делает злобное выражение лица еще более пугающим.
Неро достает из кармана нож и вскидывает лезвие, так быстро, казалось бы, появившееся из ниоткуда. Он прижимает лезвие к горлу Ролли.
— Говори, где Зейджак, или я перережу тебе артерию. Тогда у тебя будет около двенадцати секунд, чтобы ответить мне, прежде чем ты истечешь кровью на полу.
Он не угрожал Ролли. Его выражение лица выражало надежду — надежду на то, что Ролли не заговорит, и Неро сможет позволить своей руке сделать то, что давно уже намеревался.
— Я не знаю! Клянусь...
Одним стремительным движением Неро перерезает руку Ролли по всей длине предплечья, от закатанного рукава комбинезона до запястья. Лезвие ужасно острое. Кровь течет струйками, капая на цементный пол.
— А-а-а, блядь! Прекрати! — вопит Ролли, пытаясь прикрыть рану испачканной в масле рукой.
— Последнее предупреждение, — говорит Неро, снова готовя свой клинок.
— Я не знаю! Подожди, подожди! — завопил Ролли, когда нож Неро приблизился к его шее. — Я знаю кое-что... девушку, с которой он встречался.
— Продолжай, — говорю я.
— Она работает в Полюсе. У нее есть квартира где-то в Лоундейле, за которую он платит. Это все, что я знаю, клянусь!
— Я тебе верю, — говорит Неро.
Он все равно направляет лезвие к горлу Ролли. Он бы перерезал его, если бы Данте не поймал его за запястье. Кончик ножа трепещет в миллиметре от шеи Ролли.
— В этом нет необходимости, — говорит Данте. — Он рассказал нам то, что знает.
— Он также пытался застрелить нас, если ты забыл, — говорит Неро, приглаживая волосы, падающие ему на глаза.
— Я помню, — говорит Данте, отпуская запястье брата.
Как только Данте убирает руку, Неро наносит новый удар, но вместо горла Ролли рассекает ему щеку.
Ролли вскрикивает и проводит рукой по длинному порезу от уха до челюсти.
— Это тебе напоминание, — говорит Неро. — В следующий раз, когда захочешь в кого-нибудь пострелять, либо улучшай прицел, либо сиди дома.
Данте хмурится, но пропускает мимо ушей.
Мы уже собираемся уходить, когда я слышу грохот. Звон разбивающегося стекла, а затем вой: кто-то бежит прямо на меня, размахивая бейсбольной битой.
Я уворачиваюсь, бита пролетает над моей головой. Инстинктивно я бью мужчину прямо в брюхо. Когда он сгибается вдвое, я вырываю биту из его руки и снова бью в челюсть.
Механик. У него что-то намотано на костяшки пальцев, какая-то тряпка, что не уберегло его от горсти стекла, когда он разбил окно офиса. Вся рука в крови, вся сила духа угасла в нем, когда он остался без бейсбольной биты. Полагаю, вначале им двигало только отчаяние, поскольку у него не было шансов одолеть в драке меня, Данте и Неро.