— Да, черт возьми! Ты нашел мой кед?
— Да, я нашел его! И я вспомнил, — он смотрит на меня, его голубые глаза блестят на фоне дымчатой кожи. Не знаю, как я могла подумать, что его глаза холодные. Они чертовски красивы. Самые потрясающие глаза, которые я когда-либо видела.
Еще более поразительным является тот факт, что он понял меня, что он помнит наш разговор. Для меня это значит едва ли не больше, чем то, что он пришел меня спасать.
— Вообще–то, у меня где-то здесь есть второй, — говорит Кэл, поворачиваясь, чтобы обыскать заднее сиденье.
— Следи за дорогой! — говорю я ему. Через минуту я нахожу кед и снова надеваю его на ногу. Теперь он комично чище другого, так что они больше не выглядят одинаковыми.
— Ну вот, — говорю я. — Я снова полностью одета.
Взгляд Кэла останавливается на моей обнаженной левой руке.
— Не совсем, — говорит он.
— О, черт, — говорю я сердито. — Я забыла об этом.
— Оно осталась в доме? — спрашивает Кэл.
— Да. Но Оливер разбил его.
— Я не думаю, что кольцо пережило бы пожар в любом случае, — говорит Кэл. Он сжимает рукой мое бедро. — Не волнуйся об этом. Я все равно хотел подарить тебе другое. Ты же знаешь, что я не выбирал это.
— Я знаю, — усмехаюсь я. — Я хорошо узнаю вкус Имоджен.
Кэл сворачивает на шоссе, снова направляясь на север к городу.
— Тебе лучше позвонить своим братьям, — говорит он. — Они думают, что Зейджак украл тебя.
— Возможно, мне было бы лучше, если бы он это сделал, — говорю я, сморщив нос. — Честно говоря, я думаю, что его речи злодея были лучше. Он настоящий злодей, понимаешь? В то время как Оливер был таким плаксивым, с чувством вины... типа Господи, чувак, зайди на Тиндер, и завязывай с этим.
Каллум смотрит на меня секунду, а потом начинает смеяться так сильно, что его плечи трясутся.
— Аида, ты сошла с ума, — говорит он.
Я пожимаю плечами.
— Просто полезная критика.
Я набираю номер Данте, но трубку берет Неро.
— Аида? — говорит он.
— Да, это я.
— Слава гребаному аду. Я думал, что мне придется выезжать туда через секунду.
— Зачем, где ты сейчас?
— В больнице. Данте ранен. Но он в порядке! — поспешил добавить он. — Зейджак попал ему в бок, он не задел ничего важного.
— Вот дерьмо! — прорычала я. — Он заплатит за это.
— Он уже заплатил, — безразлично говорит Неро. — Он мертв. У Данте прицел лучше, чем у Мясника.
— Мертв? Ты уверен?
Кэл смотрит на меня, следя за моей частью разговора, но в равной степени не веря.
— Абсолютно уверен, — твердо говорит Неро. — Если только у него не завалялась где-нибудь запасная голова, с ним покончено.
— Чёрт побери, — говорю я, откидываясь на спинку кресла. Это действительно была насыщенная событиями ночь.
Я смотрю на Каллума, чье лицо выглядит бледным под сажей. У него неприятный порез над правой бровью, и он слегка морщится каждый раз, когда делает глубокий вдох.
Если подумать, я и сама не в лучшей форме. Моя рука пульсирует в такт сердцебиению, а безымянный и мизинец снова распухли. Наверное, мне понадобится еще один гипс.
— В какой больнице вы находитесь? — спрашиваю я Неро. — Возможно, нам придется присоединиться к вам.
У нас с Каллумом уходит пара часов на то, чтобы привести себя в порядок в больнице Святого Иосифа. Данте пробудет там несколько дней, по крайней мере — им пришлось влить в него три пинты крови. Джек и Неро составляют ему компанию. Я потрясена, увидев их избитые и покрытые синяками лица.
— Что, черт возьми, с вами случилось? — спрашиваю я их.
— Пока Данте устраивал перестрелку в квартире девушки, мы с Джеком НЕ нашли Мясника и получили по заднице от его лейтенанта.
— Не только лейтенанта, — говорит Джек. У него такой сильный синяк под глазом, что он даже не видит с левой стороны. — Их было по крайней мере четверо.
— Джек — серьезный драчун, — говорит Неро впечатленным тоном. — Он показал им старый добрый удар, не так ли, Джеки?
— Думаю, он не так уж плох, когда он на нашей стороне, — говорю я.
Джек ухмыляется наполовину — только наполовину, потому что другая сторона его лица слишком распухла, чтобы двигаться.
— Это был комплимент? — говорит он.
— Не позволяй этому вскружить тебе голову, — говорю я ему.
— Вы двое тоже выглядите не слишком сексуально горячими, — сообщает мне Неро.
— Вот тут ты ошибаешься, — хмыкаю я. — Если бы мы были еще горячее, мы были бы угольными брикетами.