Если у нее она все еще будет. Думаю, если девушка замешана в этой схеме, то может оказаться в тюрьме. Хотя мысль о том, как Ребекка звонит в полицию и сдает Дмитрия, кажется невероятной. Честно говоря, я бы также никогда не поверила, что она наймет кого-то просмотреть его финансовые отчеты.
Я шагаю туда-сюда по периметру своего офиса. Уже перевалило за восемь вечера, но мне не хочется уезжать домой. Я все еще что-то упускаю. Что-то большое.
Все разъехались по домам несколько часов назад, и тишина здания сводит меня с ума. Мои двери все еще заперты, и я не уверена, чувствую ли себя в ловушке или же в безопасности.
Я подхожу к двери Дмитрия и мягко ее касаюсь, потому что не уверена, хочу ли продолжать начатое расследование. И обнаружить вещи, которые мой сводный брат пытается спрятать от меня за его очаровательной улыбкой и грубыми предложениями. Он обещал мне, что покончит с той жизнью, избавится от необходимости в острых ощущениях опасности.
В моем животе, словно, образовывается яма.
Если Ребекка права, то все гораздо хуже того, что Дмитрий ворует у нее деньги. Она вообще это понимает?
Я не знаю, почему решила спать в грузовике той ночью. В особняке просто ощущалось какое-то угнетение после потери моего папы, и мне нужно было оттуда выбраться. Это было любимое детище отца, старый грузовик, который находился в процессе восстановления, когда он умер.
Я понимаю, что грузовик двигается, когда нахожусь уже далеко от дома. Это похоже на сон, и через открытое окно я слышу голос Дмитрия.
– Антон облажался в последний раз.
Дмитрий на три года старше меня, и его слова посылают волну холода по моему позвоночнику. Я никогда не слышала его таким злым.
– Он будет на складе, туда его привезет Виктор.
Богатый, русский акцент Славы труднее понять, но я его узнаю. Он немного старше Дмитрия, и намного холоднее. Всякий раз, когда он рядом, я чувствую легкое недомогание.
– Эта шестерка? – снова прозвучал голос Дмитрия, и странное, русское слово, которое я никогда не слышала, срывается с его языка.
– Да, – утвердительно отвечает Слава. – Авторитет надеется, что его скоро продвинут.
Продвинут откуда? Куда? Это не имеет никакого смысла. Ветер проносится мимо моей головы, и я опускаюсь ниже. Не знаю, почему мне так страшно. Это всего лишь Дмитрий. Он никогда не обижал меня.
Но мое чутье подсказывает, что мне нельзя быть пойманной. Что все, что произойдет сегодня, я не захочу увидеть.
Мы оказываемся на складе. Здесь очень темно, но дрожащие уличные фонари проливают достаточно тусклого света вдоль заброшенной стоянки. Бетон наполовину разворочен, так как строительство было начато, а затем заброшено на полпути. Я не знаю, где мы находимся, и холодный ветерок щиплет мою кожу.
Дмитрий и Слава оставляют грузовик со мной в кузове, и мой инстинкт говорит мне, что они понятия не имеют о моем местонахождении. Я не вижу их, поскольку они выходят из моего поля зрения, но могу слышать, как их ботинки со стальным носком ступают по гравию. Их шаги неторопливые и размеренные, не такие осторожные. Кажется, что они просто тянут время.
– Куда Виктор его дел? – спрашивает Дмитрий в нескольких футах от меня.
– Привязал к столбу, – отвечает Слава, и наступает пауза. – Там.
Я хочу домой. Я боюсь. Это кошмар, я знаю это, и изо всех сил стараюсь не закричать. Щипаю себя за голые руки, но не вскакиваю в своей теплой, удобной кровати. Все-таки я на жестком, ребристом полу грузовика, слушаю, как удаляются шаги Славы и Дмитрия.
Что случится, если они меня поймают?
«Дмитрий никогда меня не обидит», – обещаю я себе, но слова звучат как-то невесело, даже в моей голове. Никогда бы не подумала, что Дмитрий поедет куда-то посреди ночи, заниматься непонятно чем.
– Ты, гребанный стукач, – раздается рычащий голос Славы, он использует слова как английские, так и русские. Он, вероятно, на расстоянии тридцати футов от меня, но я могу услышать звук кулака, врезающегося в тело. Кто-то хрюкает от боли, и я прикрываю рот руками, чтобы подавить крик.
Что Дмитрий здесь делает? Почему они избивают этого мужчину?