Оторванные клочки хлеба один за другим отправлялись в прозрачную стоячую воду под мостом и сразу же становились пропитанием для густого, толкучего косяка парчовых карпов с разноцветной пятнистой чешуей — небезызвестных рыбок кои, годами уже населявших городской водоем в больших скоплениях. Почти каждый свой вторник Сёя и Сёко проводили именно так: безмолвно опираясь локтями на мостовую ограду, они по очереди, друг за другом крошили свежий батон на корм немногословным питомцам и извлекали из этого незамысловатого процесса ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Чуть меньше, чем полгода минуло уже с январской церемонии Совершеннолетия, оставившей у девятнадцатилетней пары, — если их вообще можно было определить, как таковую, — торжественные в целом, но всё же не до конца определенные ощущения. Несложно было заметить, что взаимоотношения между ними с тех самых пор продолжали безостановочно меняться, из-за чего к текущему моменту язык уже никак не поворачивался назвать их типичными или хотя бы однозначными. С того самого поворотного дня, — а именно воссоединения шестого класса начальной школы Суимон, — гуляя или иным образом проводя время вместе, им двоим всё чаще и чаще доводилось держаться за руки. Постепенно это входило в обычай, становилось естественным и уже прекращало вызывать то прежнее апофеозное чувство от неловкого прикосновения. Странность же заключалась в том, что какое бы то ни было романтическое взаимодействие между бывшими одноклассниками начиналось и оканчивалось на этом же. Исида и Нисимия не делали ничего больше, кроме как то и дело держались за руки, чем навязывали уличным прохожим довольно очевидные идеи. Поскольку оба, по всей видимости, втайне придерживались неоглашаемого мнения, что этого для них было предостаточно.
Общипав свою буханку уже практически до середины, Сёя слегка развернулся лицом к Нисимии и терпеливо дождался того момента, когда отчасти немощная девушка заметит это и повернется в ответ.
“Я хотел спросить, не собираешься ли ты в ближайшие дни снова отправиться в Токио для работы над...” — над лицом юноши взяло контроль с детства свойственное ему рассеянное выражение, и тот забывчиво погладил себя по непричесанной голове. Настолько редко ему доводилось употреблять этот жест, что, даже неглядя на его элементарную простоту, Исида постоянно терял его из головы.
“...брендом?” — Сёко несколько раз тряхнула себя по левому плечу.
“Именно”, — закивал он.
“Нао и Миё в самом деле было бы трудно какое-то время обходится без меня, но я уже решила, что останусь здесь. Возможно, до самого конца этого лета, — девушка сделала несколько взмахов сжатой кистью, в которой будто бы держала невидимый веер, имитируя знойную, летнюю жару. Немного погодя, она почти бесшумно рассмеялась и продолжила: — Ты наверняка волнуешься о том, что я забыла об обещании, которое мы сделали друг другу. Но это совсем не так: я всё еще помню о нём”.
“Вот как”, — повеселел прозревший Сёя.
И вправду, даже несмотря на то, что Нисимия официально вернулась домой, в Огаки, в последнее время им обоим всё равно не удавалось видеться так часто, как раньше, в пору старшей школы. Почти каждую неделю девушка вместе с Уэно возвращалась в Токио на подмогу Са́харе, живущей и уже давно, благодаря поддержке надежных спонсоров, начавшей там непростую работу над собственным проектом. Может быть, и это регулярное отдаление было чем-то, что вот уже почти пять месяцев по-своему сказывалось на неразрешённости и неподвижности отношений Сёко и Сёи. Теперь, однако, когда времени друг на друга у них появлялось значительно больше, ни он, ни она, хоть и вовсе не думали пока придавать этому особое значение, не были абсолютно уверены, что всё между ними могло долго оставаться так же, как было.
“О карпах ты точно могла не беспокоиться. Даже в те дни, когда тебя не было здесь, я всё равно кормил их в одиночку или вместе с Юзуру, — успел добавить парень до того, как неслышащая подруга увела взор обратно. — Но, честно говоря, я попросту хотел бы еще признаться в том, что...”
Как всегда, предаться своим бессовестным откровениям при ней ему не позволяла лишь нечеловеческая скромность, что каждый раз без исключения, пробуждаясь внутри, сковывала его движения и уста в присутствии Нисимии. Та же как ни в чем не бывало с неподдельным интересом внимала «речи» друга своими большими карими глазами, выжидая затянувшегося окончания.
“Дело всего-навсего в том, что иногда я сильно скучал по тебе!” — руки его внезапно задви́гались с беспокойной, нервной быстротой, оттого сбиваясь и путаясь, и это длинное предложение превратилось в хаотичную, сумбурную бурю жестов, из которой, пожалуй, бесспорно узнаваемым остался только один: два указательных пальца, параллельно сведенные вместе и означавшие, что символично, то же самое — “вместе”.