- Посмотрим, что сможет ваш безумец противопоставить нашей стальной воле. Могу лишь пожелать ему удачи, она ему пригодится,- ответил Уинстон, парируя словесный выпад. Протяжный визг включённого микрофона, травмируя барабанные перепонки, прервал нашу беседу.
- Раз-раз-раз, оно работает?!- сказал по громкоговорителю чертёнок, стуча по микрофону кривым пальцем, чем вызывал еще более тошнотворный звук, - Работает! Дамы и господа, сегодня и только сегодня к вашему вниманию спешу представить великий боксерский поединок. Двум непримиримым врагам даруется еще один шанс расквитаться.
- Постойте, постойте!- ворвавшись в зал,- насколько позволял его преклонный возраст,- выкрикнул пожилой мужчина. Поспешив, он уселся возле моего бородатого соседа. Тот, несмотря на перхоту, очень обрадовался. Они пожали друг другу руки и обнялись, как старые приятели, приговаривая: Viva la Cuba libre.
- Ты как всегда опаздываешь на тот свет, Фидель,- с улыбкой сказал носитель береты с красной звездой.
- А ты как всегда забываешь свой ингалятор, Эрнесто,- ответил Фидель и засунул руку в карман. Передав своему приятелю тот самый ингалятор, он вынул из нагрудного кармана еще один предмет – сигару. Только сейчас до меня дошло – слева от меня сидели Эрнесто Че Гевара и Фидель Кастро; по спине россыпью пробежались мурашки. Тусклый огонек вырвался из зажигалки Кастро, кубинская сигара испустила свой едкий дым. Уинстон Черчилль, завидев конкурента по величине сигары, еще больше нахохмился.
- Так, если никто не возражает – я продолжу,- сказал демонический рефери, блуждая по боксерскому рингу. Свет прожектора выхватывал его силуэт средь сотен теней. Вальяжной походкой, словно павлин, он медленно ступал в правый верхний угол. Там, в черной дымке и тьме, незаметно для меня появился обнажённый по пояс статный мужчина. Невозможно было узнать его; однако я сразу понял – он участник поединка. Сидел этот загадочный претендент на крошечной табуретке, сомкнув кулаки в боксерских перчатках. - Первый наш претендент: красавец, сердцеед, человек, прошедший войну и герой...
- Сколько ты ещё будешь лебезить?! – выкрикнул команданте.
- Прошедший войну и герой,- продолжил черт, не обращая внимания, - человек слова и просто славный парень. Прошу любить и жаловать – 35-й президент Америки его величество – Джон Фицджералд Кеннеди по прозвищу - сорвиголова.
Короткий щелчок рубильника, и круг света упал на того, о ком были сказаны столь лестные слова. Это действительно был он! Аккуратные черты лица, пронзительный уверенный взгляд и разумеется – классическая американская прическа - зачесанная назад объемная челка. Интересно, сколько косметики уходило у него, чтоб она сохраняла такую форму на протяжении дня?
- Джон, что скажешь нашим зрителям!?- громко спросил адский арбитр, перекрикивая гул возбужденной толпы; однако скандировали только ребята правой части зала. Их свисты, их восторженные взгляды, их приободряющие крики и скупые сдержанные аплодисменты Черчилля. Взглянув на своих соседей, я невольно улыбнулся – они были подобны школьникам на скучном уроке. Никто из них даже не пальцем не повёл, дабы выразить хотя бы кроху уважения Джону. Вот, например: Че Гевара вообще не обратил внимания на его появление, оживленно выпрашивал у Кастро сигару. Тот так же оживленно отказывал, аргументируя это хронической астмой своего брата по духу.
- У успеха множество отцов, а неудача всегда сирота!- порывисто выкрикнул Кеннеди в протянутый к его рту микрофон.
- Хо-хо хорошо сказано! – восхитился подхалим с рогами,- теперь позвольте вам, дорогие зрители, представить оппонента Джона!
Чёрт прошёлся в затемненный левый угол ринга и затих. Вторя своей манере, словно ниндзя, он все приближался ко второму мужчине.
Тот так же сидел на табурете, как и Джон, опустив голову вниз. Его грузная фигура в тени внушала страх и тревогу. Черная дымка стелилась под его ногами, придавала мужчине пущей мрачности. Свет прожектора внезапно упал на незнакомца, не смог освятит его образ. Боец поднял голову и показал свой лик. Здесь, вспоминается мне, было не все так однозначно – обычный мужчина. Он был не красив, но назвать его страшным – не поворачивался язык; обычная среднестатистическая мужская внешность, однако за одну делать я зацепился – его боксерские перчатки. Да, эти красные, как кровь, перчатки, украшенные рисунком – скрещённые серп и молот. Как я сразу не заметил, что перчатки Кеннеди украшал пестрый принт американского флага? Я не знаю, видимо поддался эмоциям.