Я наклонился над стаканчиком изменщицы и демонстративно вдохнул замершие пары кофе и, недолго думая, смачно плюнул в стаканчик.
- И так происходит всегда,- отрезал я, отвернувшись. Тем временем, Салли забилась в истерике, свернувшись калачом. Я показался по ту сторону стойки, представ в с в о е м истинном обличии: скулы мои заострились, а щёки впали, как у мертвеца. Кожа приобрела нездоровый мутный оттенок, покрывшись едва заметными рубцами. Некогда добрые ласковые голубые глаза обернулись в две зияющие голубым фосфорическим свечением окружности; глазницы испускали языки лазурного пламени.
- Мне пора идти, мисс Секрефайс,- произнёс я нечеловечески низким голосом, обнажив раздвоенный, как у змеи, язык. Я поднял руку и снова щелкнул пальцами. В уши просочились звуки окружающей среды; муха таки добралась до вожделенного пряника, а гламурная дама, ничего не подозревая, отпила со стакана с плевком. За вывеской кружил снегопад, завивая снежинки в своем танце.
VI.
В комнате стало невообразимо душно. На лямке жилета Элиота свисала продолговатая складная дубинка, недавно треснувшая на рукоятке по неизвестному стечению обстоятельств. Поправив лямку, Элиот ненароком прикоснулся к грудине пропотевшей рубахи. Почувствовав голую кожу на кончиках пальцев, он подумал: неужели снова прохудилась? Я же пришивал нагрудный карман неделю назад.
- Вот и всё, теперь вы знаете правду,- доложил светловолосый парень, пожав плечами.
Опустив взгляд, Элиот вздохнул и ответил:
- У меня две новости: одна – хорошая, другая – плохая. С какой начать?
- Начните с хорошей, возможно тогда плохая новость меня не так расстроит,- ответил Эван.
- Ладно. Хорошая новость для тебя заключается в том, что мне понравилась твоя невероятная история, я слушал увлечённо. И знаешь…
- А плохая?- перебил Эван.
- А плохая новость для тебя в том, что все эти басни можешь оставить для бабушек под подъездом, ибо всё это – полнейшая чепуха. Завтра повторишь всё это под полиграфом, а потом сядешь за умышленное убийство, дачу ложных показаний и препятствие следствию. И уж поверь, я постараюсь устроить в твою камеру самых огромных быков, ты им непременно понравишься,- отрезал Маковски, вынес свой вердикт.
Статная фигура полицейского поднялась со стула, Элиот решительно направился к двери, не оборачиваясь. Но стоило ему дотронуться до ручки, как за спиной были произнесены слова, которые невозможно было проигнорировать:
- Вы давно не принимали свои таблетки, детектив? У ваших седативных препаратов нет накопительного эффекта.
Маковски встал на месте как вкопанный, продолжая держаться за ручку двери. Кровь прилила к его голове, сердце забилось настолько хаотично, что полицейский ощутил пульсацию в висках; руки вмиг похолодели, а под ложечкой засосало. Превозмогая испуг, Элиот развернулся всем телом и задал вопрос:
- Что ты сказал?
- Вы видите то, чего нет, детектив,- не унимался Эван, злорадно улыбаясь.
Элиот молча подошел к столу, вежливо скомандовал Вишмену встать. Взглянув в глаза загадочному юноше, детектив испытал смешанные чувства страха, отвращения и гнева. Их зрительный контакт продлился всего пару секунд, но они оказались непомерно мучительны даже для бывалого полицейского. Наконец, усмирив хаос мыслей, полицейский понял, какое чувство к Вишмену у него преобладает – это был гнев. Сжав ладонь в кулак, Маковски ударил Эвана в солнечное сплетение мощным хуком. Последний упал на пол и скривился.
- А знаешь,- начал Элиот, снова ударив парня под дых,- я понял, кто ты.
Удар за ударом Маковски выбивал из Вишмена дух, как сорвавшись с цепи.
- Ты жалкий сталкер,- запыхавшись, промычал Элиот,- Да! Грязный извращенец. Да тебе по кайфу следить за людьми! Небось, увязываешься за одинокими девушками в парке, а потом мастурбируешь под их окнами по ночам!
- П-о-ж-а-л-уйста, хватит,- промямлил Вишмен, едва переведя дыхание после увесистых ударов.
- Нет, не хватит, дружище! Моё терпение лопнуло!- прорычал Маковски, вставая со скрюченной фигуры Вишмена. Теперь в ход пошли ноги, полицейский пинал сорванца в живот, как его учили – дабы не оставлять синяков.
- Х-о-орошо, я во всем признаюсь!- жалобно завопил Вишмен, жадно глотая воздух ртом,- но у меня будет одна небольшая просьба к вам, детектив.
- Чтоб я бил в полсилы?!
- Нет, понимаете ли, я очень люблю латте без сахара. Там, куда я скоро попаду, этого точно не будет. Всё, что я прошу – это стаканчик кофе, так сказать, в последний раз на воле.