«Клик»
Экран телевизора погас, в комнате стало совсем темно.
- Вы правы, Док. Разницы не заметил,- подытожил я, с тоской вспомнив вчерашний выходной. Я улёгся в постель, обнял жену ледяными руками и, не закрывая глаз, погрузился в сон. Завтра меня ждал еще один рабочий день.
Дневник памяти рядового таракана
Данные материалы были найдены в сгоревшей квартире «101» города [информация удалена] по адресу [информация удалена] 28 октября 1962 года, и изъяты в архив под гриф «Совершенно секретно». Позже, 26 декабря 1991 года, были рассекречены, опубликованы и преданы широкой огласке.
10 октября 1962 года.
Здравствуй, дневник. Не знаю, для кого я пишу эти строки. Возможно будущему, если оно существует. Меня зовут Андрей. Я и моя жена Юля проживали в социалистической стране, именуемой людьми, как «Хрущевка» в области нашей столицы под названием «Холодильник». Я был простым тараканом, честно зарабатывающим на свой хлеб насущный. С 1943 года работал учеником сапожника в небольшой ветхой мастерской.
С весны 1946 года отношения нашего народа и штатов огурцов резко похолодели, чем был вызван бурный резонанс на политической сцене мира. Деление власти на кухне зашло слишком далеко. Сильные мира сего, не найдя альтернатив и компромиссов, потеряли всякий контроль над ситуацией, и некогда экономическая и идеологическая война переросла в открытый конфликт. Как следствие – мобилизация всех мужчин-тараканов от 20 до 45 лет в срочном порядке.
Я подходил под эти критерии и, получив повестку, прибыл в военкомат для медицинского осмотра. Оказавшись годным, я собрал свои вещи, собрался с духом и приготовился отправиться на фронт. Надеюсь, я все же вернусь домой.
11 октября 1962 года.
Люди на улицах словно сошли с ума. Кругом в магазинах километровые очереди. Все закупались хлебными крошками, объедками и другой провизией. 1932 год научил нас быть запасливыми. Я и сотни других призывников устремились на площадь. Там нас ждала речь нашего вождя партии. Он должен был объявить нам причину мобилизации, наши боевые задачи и поднять боевой дух перед предстоящей войной. Объявление военного положения не стало для меня большим сюрпризом.
Долгие годы наше правительство конфликтовало со штатами огурцов, открыто критикуя их образ жизни. Война была лишь вопросом времени. Однако, несмотря на столь плачевное настроение, нашлась вещь, которая меня порадовала - наша новая казарма оказалась очень теплым и уютным местом неподалеку от розетки. В эту ночь я так и не смог спокойно уснуть, меня терзали мысли о Юле, я так скучаю по ней.
13 октября 1962 года.
Прости, дневник. Вчера я так и не успел ничего написать. Нас обучали обращаться с оружием. По уставу нам запретили вступать в открытый конфликт с огурцами один на один. Дескать, это слишком рискованно. За нами было численное преимущество, за противником – лучшее вооружение и физическая сила. Вождь обрисовал нам картину происходящего: врагу нужен рассол, находящийся позади холодильника. Эта территория была подконтрольна нам. Огурцов не интересовал ни бартер, ни деньги, ни ресурсы. Они решили взять его силой. Вспоминается речь нашего вождя - Таракалина. Он был так стар, но все еще жив!
Выйдя на площадь в кителе и в сапогах, он начал свою четкую речь в утонченном стиле. Рассказ его начался с позитивной ноты - о его визите к огурцам. О том, как огурцы скривились от зависти, узнав о первом таракане в скафандре за территорией «Хрущевки». В каждом слове он проявлял своё уважение к этой великой стране, однако речь его внезапно взяла неловкую затяжную паузу.
Немного запнувшись, Таракалин назвал нам страшную дату: 14 апреля 1960 года. Именно тогда огурцы проявили невиданную агрессию по отношению к нашим союзникам на острове Аджики. Немного погодя, 1 мая 1960 года, случилось еще одно вероломное предательство огурцов! После столь удачной поездки и, как оказалось, лицемерного потепления в международных отношениях они посмели прислать к нам своего разведчика, управляющего бумажным самолетиком!
Долгие годы мы терпели эти подставы, подлые уловки и заговоры, но сегодня наступил обратный отчет до дня возмездия. Недоумевая, все тараканы начали смотреть друг на друга; послышался шум. В тот самый миг наши стройные шеренги разразились яростными патриотическими возгласами. На своей шкуре я почувствовал, как кипит от ярости кровь моих будущих сослуживцев. В этот момент мне стало страшно. Страшно за будущее моего народа.