Ася
Вот значит как: они пойдут сегодня вечером на концерт! А папа-то – хорош, чуть не отказался, с ней не посоветовавшись. Ася не замечала, сколь типично она реагирует: если бы папа сразу принял приглашение Марка, она бы идти категорически отказалась, а поскольку он никуда идти не собирался, то Ася "назло" ему захотела непременно пойти. Не успели они позавтракать, зазвонил Скайп. Квартира была маленькая и они с папой оба сразу увидели, кто звонит… мама. Ася взяла компьютер, и ушла в свою комнату, закрыв дверь. Разговаривать с мамой при папе было невозможно. Она прекрасно знала, что папа постарается прислушаться, захочет узнать, о чем они говорят, но это был только лишний повод плотно закрыть дверь. Ничего она ему не расскажет, это были их мамой дела, пусть не вмешивается. Родители живут отдельно, своим расставанием они ей доставили боль, и теперь… у нее свои отношения с мамой и свои – с папой. Если папа будет спрашивать о маме, она ему ничего не скажет, а если… мама папой заинтересуется – все выложит. Правда, иногда бывало наоборот, тут все зависело от Асиного настроения. Зачем она так себя вела, Ася не понимала и не думала об этом. Мама о себе ничего не рассказала, Ася, понятное дело, и не задавала ей вопросов, жизнь родителей сама по себе, не в связи с нею самой, ее не интересовала. Зато мама расспрашивала Асю о том, как они долетели, что будут делать, хочет ли она идти завтра в школу. Вопросы не казались Асе интересными: долетели и долетели… А, ну да… они летели в самолете с оркестром и сегодня вечером пойдут его слушать с дядей Марком. Вот! Мама выслушала про оркестр, но Ася чувствовала, что ей про это, на самом деле, неинтересно. Маму интересовала ее учеба.
Походив в свою новую французскую школу, Ася уже хорошо представляла себе, что от французов можно ожидать, рассказывала маме подробности об уроках, учителях и ребятах. Мама все воспринимала критически: математику Ася, к сожалению, всю пропустит мимо ушей, потому что ничего не понимает, по-русскому теперь будет неграмотна, а это ужасно, а вот с английским – все наоборот: у Аси – прекрасный уровень, а с ними она забудет язык. Когда мама начинала перечислять все недостатки французского образования и школы, Ася не могла понять, зачем она согласилась на то, чтобы они с папой уехали. Зачем? Мама же отпустила ее от себя, Ася теперь училась не в своем первоклассном московском лицее, а тут, в затхлой, по маминым словам, провинции… Послушать маму, так получалось, что Асе от Франции один вред! Папа заварил кашу, но… мама дала ему ее "заварить", а теперь была недовольна. Почему так?
С мамой разговаривать было трудно: она была, как обычно, пассивна, разговор поддерживала вяло, не шутила, не смеялась. Асе самой приходилось брать на себя инициативу. Захотелось положить трубку, но так делать было нельзя. Ася слишком хорошо помнила, как в начале учебного года, когда они еще только приехали и она начала учиться, мама позвонила на папин мобильник, застав их у выхода из продовольственного магазина, когда они с сумками шли к машине. Ася постаралась сказать, что «сейчас они приедут домой и можно будет созвониться». Мама обиделась, резко сказала Асе, что «ей все ясно, что она теперь дочери не нужна, что она больше не будет звонить и беспокоить, что она "лишняя" и т.д.» Нет уж, больше Ася не попытается от мамы "отделаться", ни за что.