И богопросвещенный Владыка, не щадя себя, как опытный духовник, полный Божественной мудрости, всем спешит на помощь: отвечает на вопросы, разрешает сомнения, смягчает страдания. Так возникла неоценимая по своему значению книга "Миссионерские письма" (число их около трехсот). Самое замечательное в них то, что письма, отвечая конкретным лицам на конкретные вопросы и проблемы, имеют непреходящую духовную ценность. И сегодня, и завтра, и в грядущие времена каждый, кто будет читать их, найдет ответы на свои вопросы, решение многих проблем и толчок к поиску истины, к вере и правде Божией. Каждый ответ святителя Николая в его письмах святоотечески православен, нет сомнения, что, когда Владыка писал "Миссионерские письма", он находился в постоянном вдохновении от Духа Святаго.
Епископ Николай Сербский был выходцем из благочестивого сербского народа, кровь от крови и плоть от плоти его. В противовес прозападно настроенной интеллигенции, которая, мягко говоря, относилась к простому народу с презрением, Владыка сильно и по-настоящему любил его, любил образ Христов в народной душе.
Сербский народ был для него христоносным и богоносным, в особенности ярко это видно в его значительном произведении "Сербский народ как раб Божий". Владыка не идеализировал и не "идолизировал" свой народ. Он знал его грехи, как свои, но не брезговал ими, как мать не брезгует гнойной язвой любимого ребенка и продолжает любить его. Христос стал тем сокровищем в душе каждого человека и всего народа, которое придает им вечную ценность и достоинство, и святитель Николай любил свой народ во Христе, Христовой любовью.
Владыка, горячо любя сербов, ни к кому не испытывал и ненависти, он ненавидел лишь зло и грех, в родном ли народе или в чужом. Он ненавидел "ложное христианство" (описанное в "Коралловой жемчужине"), которое способно, прикрываясь именем Благого Иисуса Христа, совершать самые жестокие преступления, но к самим преступникам у него ненависти не было, он жалел их, как жалеют неизлечимо больных.
Вся жизнь его была подобна жизни святых. И вполне естественно то, что на нем исполнилось евангельское утверждение:
все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12). Епископ Николай, толкуя эти слова святого Апостола, основываясь на церковном и личном опыте, в "Охридском прологе" пишет: "Может ли овца жить среди волков и не подвергаться нападению? Может ли пламя свечи не колебаться на ветру? Может ли благородное растение расти при дороге и остаться неповрежденным прохожими? Так и Церковь не может быть не гонима безбожниками, идолопоклонниками, еретиками, отступниками, страстями и пороками, грехом и беззаконием, миром и бесами. И добродетельная душа не может избежать гонения, внешнего или внутреннего, пока она не расстанется с телом. Каждый, кто хочет жить добродетельно во Христе, будет гоним. Так пророчествует Апостол на заре христианства, а двадцать веков истории Церкви откликаются многогласным эхом, подтверждающим истинность пророчества".
Эта чаша не миновала и владыку Николая: он постоянно бывал гоним за свою добродетельную и святую жизнь. В то время как он целиком и без остатка посвятил себя служению своему народу, нашлись люди, которые, по дьявольскому внушению, преследовали и клеветали на угодника Божия (особенно в период борьбы против конкордата). Затем наступила немецкая оккупация и захватчики, как слепое орудие дьявола, начали новую волну жестоких и грубых преследований святого Владыки, приносивших ему тяжкие страдания и беды. Начались тюрьмы, лагеря, изгнание. Страдания и исповедничество святого подвижника продолжались и в последние годы, до самой кончины, когда "чужбина совершила ему отпевание".
Но во всех бедах этот мученик за Христову правду никогда не падал духом, никогда не слабел, никогда не сомневался в "конечной победе добра". И в конце жизни он мог смело повторить слова Апостола:
Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил (2 Тим. 4, 7).
Верующий сербский народ всегда почитал своего Владыку. Еще сильнее он любил его изгнанного и преследуемого, безгранично любит его и теперь, после кончины. И чем больше проходит времени, тем сильнее народная любовь. Владыка был и остался для сербов "правилом веры и образом кротости". Поэтому так сильна в народе тяга к его книгам, к его наследию.