- Тебе открыть одну тайну? - продолжил я поучительную беседу. - Ты знала, что у меня рак? - от неожиданности девушка выранила кружку и разлила отсавшийся в ней чай.
- Чего!?
- Ага, мне осталось что-то около двух лет прожить на этом свете, после чего я... Фиу-у-у-у - я поднял палец вверх, указав куда-то на потолок, а может быть и выше. - Ну и что ты скажешь? Я ныл? Я строил из себя бедного мальчика с неисправимыми бедами в жизни, привлекая к себе внимание? Нет. А ведь, по сути, таковым я и являюсь. Знаешь, то, что ты приравниваешь сомаубиение и такую болезнь, как депрессия к чему-то романтичному, то ты по уши в собственном дерьме из лживых убиждения. Болезнь - это не привелегия, из-за которой тебе будут прощены все ошибки и просчёты, это не отдельный пунктик в блакнотике с названием "Причины меня любить и жалеть", это не повод драматизировать по этому поводу и заставлять весь мир вращаться вокруг тебя. Нет! Болезнь - это ужасно. Депрессия, шизофрения, рак - это всё нихрена не весело, романтично и круто. Это всё полный отстой. И если ты считаешь иначе, то ты - просто ребёнок. В детстве ведь многие хотели иметь у себя какие-то неизличивые болезни, чтобы привлечь больше внимания, ведь так? Уверен, ты тоде так думала. А теперь ты выросла, тебя 28 лет, и все твои детские, глупые мечты, подобны тем про болезнь, должны быть мертвы. Но что я вижу вместо это?
- Прости... - всхлипнула она. - Я не знала, что...
- Да никто не знал. - отмахнулся я. - Я уже смирился давно. Не скажу, что я даволен своей жизнью, но в любом случае, даже если я захочу что-то изменить в себе, то времени на это у меня уже не останеться. Но что на счёт тебя? - её глаза, блестящие на свету неоновых лент, котороыми была обклеяна вся её комната, заглянули мне прямо в душу.
После того вечера она стала меньше сводить всё к драмме, по крайней мере в моём присутствии. С ней стало проще общаться, я больше не чувствовал такого оттаржения, как раньше. Возможно, тот урок она так и не усвоила и старается вести себя так только в моём присутствии, поскольку знает о моей болезни и ей будет либо, вариант А - стыдно, вариант Б - в падлу выслушивать все мои истории про глупую романтику. В любом случае, я надеюсь, что в скором времени она закончит обучение в своём пристижном вузе (а это случится примерно через пол года) и она, наконец, съедит от меня и оставит меня в гордом одиночестве. Она была неплохим сожителем, но, как показало время, не слишком подходящим для меня. Да и в целом она сама понимала, что если сильно привяжется ко мне, то потом будет тяжело отпускать меня после того, как я проиграю борьбу с раком. К тому же, как мне потом объясняться перед ней, что я его просто выдумал.
Бессмертие для мертвеца
В кожаном старом кресле за гнилым серым деревянным столом сидел писарь. Он лениво вносил отчеты в мятые пергаменты, красиво играя пером на жёлтой бумаге, рисуя красивые каллиграфические символы. Его работа была скучной бюрократической рутиной с нескончаемыми отчëтами, правками, переписями. Пока многие кладут головы в поле с мечом в руках, его главное оружие - это старое гусиное перо, изношенная чернильница с густыми полу засохшими чернилами, исцарапанные печати и каменное, не выражающее ничего, лицо, будто все эти бумаги теперь его новая жизнь, а для них не нужны эмоции - только холодный расчёт.
Он был переписчиком. Он занимался счетом голов в армии монарха. Пока он отмечал их души в бумагах - они смиренно стояли и ждали своего номера. Его кабинет - это улица, открытое небо и целый строй мертвецов. Безвольных, безмолвных, но все еще готовых идти в бой.
Он и сам не живой. Он жнец. Но не тот жнец, что пожирает живые души, а тот, что стоит над головами уже пожненных и раздает им числа, которые теперь были им новыми именами. Эти имена теперь будут единственным, что будет их собственным. Все их прошлые успехи и заслуги теперь ничто. Они сокрыты в полых гостях и гниющей плоти. Мертвецы восстали из могил, но оставили там своё прошлое и теперь ничто их с ним не связывает.
Но до конца ли это правда? Писарь считал иначе, хотя и сам не имел своей воли.
- Следующий! - он произнёс это вперёд, в гудящую толпу оборванцев.
Они стояли и ждали. Сотни душ, пришедшие на порог к самой смерти. Человеческое упрямство и стремление поражают даже мёртвых. Они приходят сюда, не способные принять истину, чтобы снова увидеть своих близких. Они приносят то, без чего бы весь мир рухнул, несмотря на своё стремление быть добродетельным и праведным. Это деньги. За горстку золотых монет жнец отпускает душу мертвеца и даёт проститься со своим спасителем.