- Теперь понимаешь о чём я? - его ангельский голос ударил по моей душе легким потоком прохладного ветерка, благородя которому я стала чувствовать, что что-то внутри меня меняется. - Многие люди бросают то, в чём хороши просто потому, что им тошно от своей работы. Скажи мне - офисный работник, под злобное ворчание своего начальника, будет любить свою работу, даже учитывая, что он сдаёт все отчеты вовремя и лучше всех разбирается в принципах работы принтера? Хм-м... -Он придвинулся ко мне ближе и слегка приобнял. Я чувствовала, что скоро не выдержу и сорвусь с петель рассудка. - Послушай меня, Арин, если ты не можешь больше терпеть, если тебе не нравится то, чем ты занимаешься и каждый день борешься сама с собой, то нужно это прекратить. Я знаю, что тяжело отказываться от того, на что ты потратила несколько лет своей студенческой жизни, но ведь это жизнь, она не всегда справедлива, а иногда - вовсе жестока. Но порой она хочет уберечь тебя от беды, которую ты старательно пытаешься избегать и не замечать. Сейчас она дала тебе шанс измениться, шанс пересмотреть свои взгляды и таланты и попробовать себя в чём-то новом, в чём ты будешь лучшей из лучших. И все твои потерянные годы - просто время, которое ты портатила на саморазвитие, медецинские познания и прочее. Лишних лет жизни не хватает каждому, потому попробовать всё, что тебе захочется - не выйдет, как бы грустно это не было. Так что, Арин? Готова ли ты сделать важный, решающий выбор в своей жизни? И готова ли ты его принять?
Я сжала губы до посинения, в груди птицей затрепетало сердце, глаза вновь намокли. Ещё на протяжении минуты я сидела погружённая в раздумья, обдумывая слова Леонида Андреевича, а сам врач молча сидел рядом, слегка отстранившись от меня, не смея мне мешать. Подавлять эмоции я привыкла ещё с детства и научилась выплёскивать их лишь только на глазах у матери. Я не умела правильно выражать свои внутрение проблемы, мне не хотелось казаться плаксой или слабачкой, особенно в медецинском университете, где таким как я вовсе не место. И тогда я считала, что у меня неплохо получается, но сейчас я осознаю, что с каждым днём это всё сложнее и сложнее.
Сделать выбор сейчас? Я не готова... Я не уверена! Мне страшно. Но если всё так и продолжится, то что-то сделать с этим уже не получиться. Словно рак на поздней стадии. И будто за секунды до смерти перед глазами мелькали самые тежёлые периоды моей жизни, те, в которых мне было по особенному плохо, и те, когда у меня совсем не было поддержки. Вспоминая это я всё сильнее сжимала челюсть, дыхание сбивалось и учащалось. Что-то всё ещё внутри меня отчайно боролось, но, кажется, уже было на грани погибели. Я последний раз глубоко вздохнула и затаила дыхание. Карандаш с треском переломился пополам и упал в мягкий снег.
Я уже не помню как оказалась в объятиях нашего врача и как громко и долго рыдала в его белоснежный халат, оставляя огромное, мокрое пятно слёз. В тот вечер я сломалась, как сломался мой карандаш. Оставшиеся силы я потратила на то, чтобы добраться до дома, умыться и лечь спать, даже не поужинав. Работа фельдшером была незабываемой, весёлой, иногда тяжёлой и невыносимой, но настал час осознать, что всё это время я отыгрывала роль кого-то другого, кого хотели бы видеть мои близкие. Теперь я стала другой. И пускай я больше не видела Леонида Андреевича с тех пор, но после того разговора с ним я будто переродилась, словно феникс восстал из пепла, но только я - из собственных слёз. Ответ в перерождении - вот какой урок преподал мне мой любимый, мудрый врач.
Болезнь и романтика
Уставший и вымотанный я ввалился в свою квартиру, словно зомби. Не было не единственной причины, по которой я должен был восхищаться этим поршивым, как вся моя жизнь, днём. Я со злобой швырнул свой ручной портфель в дальний угол коридора и грубо снял свои ботинки, прижимая одной ногой пятку обуви на другой ноге и стягивая её со ступни. Я даже не стал её убирать с порога, более того своё польто я бросил туда же. Пройдя мимо ванной, дверь в которую была слегка приоткрыта, а свет включен, я завалился на кухню и открыл холодильник. В поисках своего йогурта, который я оставил утром не съеденным, я прошарил все полки и даже марозилку, но так и не нашёл заветную, цветную упаковочку. Я яростно захлопнул дверь и завопил на всю квартиру:
- Вероника, где мой йогурт, который я оставлял утром и, между прочим, говорил не трогать его! - мне ответили лишь голуби, которые ворковали за открытым окном. Музыку слушает что-ли?