памятник к жанру эллинистических откровений, где
использована форма ego eimi ("я есмь"), широко
представленная в гностической традиции, в частности
в документах из Наг-Хаммади. Автор подчеркивает
своеобразие памятника, его уникальность в эллинистической
и римской литературе. За недостатком данных
Мак Рай категорически отказывается датировать
его. Памятник, согласно Мак Раю, лишен повествовательного
обрамления, написан от первого лица
женского рода, не названного по имени, видимо,
какого-то божества. Ученый подчеркивает, что ему
известно очень мало параллелей к содержанию документа
в гностической или библейской литературе.
В "Громе", по его словам, в целом нет ничего специфически
христианского или иудейского, нет также
ясного отношения к гностической мифологии. Самой
отличительной чертой "Грома" Мак Рай считает антитетический
и даже парадоксальный характер утверждений,
сделанных в форме "я есмь": "Говорящая не
только называет себя источником или сущностью
добра, мудрости, знания и проч., но отождествляет
себя также с противным. Это та черта произведения,
которая разительно отличает его "я есмь"-возглашений
в литературе откровений, будь то гностических
или иных"
Свои сопоставления отдельных пассажей "Грома"
с отрывками из Библии, ареталогическими надписями
Исиды, с индусскими, иранскими и мандейскими
текстами, с фрагментами из Гераклита, наконец, с
двумя пассажами из пятого и четвертого произведений
II кодекса Наг-Хаммади ученый заключает
попыткой ответить на вопрос, что означает необычайный
документ, который он анализирует. Мак Рай
утверждает следующее. Первое. Определения в форме
антитезы и парадокса имеют целью подчеркнуть, что
божество "полностью запредельно относительно мира
с его космологическими, социальными, этическими
и религиозными ценностями" '. Второе. Отрешение
от ценностей мира есть выражение "основополагающей
дуалистической перспективы гностиков". Наконец,
третье. Размышляя о том, что сулило этике подобное
отрешение, Мак Рай вспоминает Иринея,
писавшего о Карпократе и его последователях. Те
учили, что только, по мнению людей, одно есть добро,
а другое - зло, хотя по природе ничего нет злого
(Против ересей. 1. 25. 5) . Таким образом, по Мак Раю,
хотя памятник прямо не соприкасается с каким бы
то ни было гностическим мифом, по своему умонастроению
он глубоко гностичен '.
Другой крупный знаток текстов Наг-Хаммади,
Ж. Киспель, рассмотрел "Гром" с точки зрения истории
гностических идей и мифологии неортодоксального
иудаизма. Подмечая в тексте памятника следы
влияния эллинистической среды, Ж. Киспель счел
1 век до н. э. и Александрию наиболее вероятным
временем и местом создания оригинала '. Амбивалентные
утверждения "Грома", как и некоторых привлекаемых
текстов, Киспель связывает с монистическим
принципом. Это отнюдь не дуализм, по мнению
исследователя, в смысле признания фундаментальных
оппозиций реальности '.
В труде Киспеля, по его собственному признанию
во многом гипотетическом, привлечен не только
разнообразный материал для сравнения некоторых
пассажей "Грома" с другими источниками, но и предпринята
попытка соотнести этот памятник с историей
мифологии и религиозной мысли древности и средневековья.
Можно, однако, идти к пониманию текста
"Грома" не от параллелей его отдельным пассажам
или принадлежности к тому или иному историко-культурному
феномену, но и несколько иначе, а именно
уяснить, какие связи обнаруживаются между разными
частями "Грома", на какие соображения наталкивают
построение и характер повествования, что, собственно,
представляет собой текст в целом. Этому не было
уделено достаточно внимания в известных нам работах,
а потому на этом мы и хотели бы остановиться.
Начнем разбор с первой строки таблицы 13,
содержащей, видимо, название произведения: "Гром.
Совершенный Ум". В названии две части. Что касается
первой, связь грома с божеством в разных традициях
отмечена уже Мак Раем. Слово "гром" и по-коптски
и по-гречески женского рода. Текст произведения
также дан от первого лица женского рода. Вторая
часть названия - "Совершенный Ум" может быть