Гений Осипович заговорщически подмигнул и медленно поднял ногу. В тот же миг его словно смыло водой, будто бы размазало по плоскости. Глеб приоткрыл один глаз, затем другой и двинулся следом. И вправду, казалось, будто он ехал с горы – туда, сюда. С равновесием было туго – шатало в разные стороны, он пожалел, что не послушал учителя, и не удосужился уцепиться за какую-нибудь хилую теорийку. Словно щупальца огромной твари или строптивые кони, написанные книги тащили беднягу в разные стороны. И это уже были не те жалкие книжонки по фантастике, что, никому ненужные, томились в хранилище. Здесь, в самом глубоком Б-пространстве, и вправду обитали настоящие монстры. Здесь, на дне жили книги которым люди постоянно перемывали кости. И им уже никакие хранители не требовались. Через фильтр в поле Б-пространства (библиотеку) стекает только востребованная информация, та, которая нужна, которой постоянно пользуются люди. То, о чем говорят и пишут. То, чем живут. А та, что остается ненужной, оседает на полках.
Он все больше и больше набирал скорость. Казалось, голову вот-вот разнесет на части от обилия противоречивых идей, и бедный несостоявшийся студент сойдет с ума, кубарем скатившись с философского Олимпа в омут бессознательного. Незадолго до того, когда он понял, что дело совсем плохо, Глеб вдруг с отчетливой холодностью подумал, что ему надоело играть в эти дурацкие игры. Тряхнул головой, ощутив в ней необычайную, звонкую ясность, развернул плечи и, плюнув на всяческую осеннюю сентиментальность, прыгнул, оторвавшись от поверхности, чем бы та ни была. Сразу же стало легко и весело. Вселенные мелькали, гасли, сливались, сталкивались, распадались. Однако совсем скоро Глебу пришлось затормозить, наткнувшись на что-то твердое.
-
Вот кабан, - с легким удивлением сообщило эхо голосом Гения Осиповича.
И его как следует встряхнуло.
Затем что-то могущественное развернуло горемычное студенческое тело на 180 градусов и в один миг вышвырнуло вон. Глеб вылетел из стеллажа, как пробка из бутылки, больно ударившись головой деревянную полку из располагавшегося напротив раздела "Кулинария". При этом ноздри его защекотал приятный запах свежеиспеченного хлеба. Гений Осипович, злой, как черт, резким, сильным движением, поднял ученика за шиворот и поставил на ноги. Глеба шатало и тошнило. В глазах было темно. Во рту обитали зловещие духи дохлых кошек целого мира.
-
Ты! – прошептал преподаватель с плохо скрываемой яростью, пожирая взглядом лицо юноши. – Что делаешь? Я тебя, селедку, еле вытащил. Еще немного, и было бы мне не дотянуться. Там чужое, другое… Изначальное…
Там замыслы, там смысл, там истина, там суть.
Гений Осипович задохнулся и, презрев всяческий этикет, со злостью плюнул на ковер. Он отшвырнул Глеба от себя и стал гигантскими шагами мерить пространство от одного стеллажа до другого. Парень с наслаждением растянулся ничком на полу, вытянув трясущиеся колени и зарывшись в ладони лицом.
-
Почему я здесь? – спросил он тихо. – Молекула сказала, в хранители попадают те, кто работает в библиотеках или книжных магазинах.
-
Да, эти люди так погружаются в свою работу, в саму ткань литературного пространства, что в конце концов теряют связь с реальностью. Никто из нас не может вернуться к нормальной жизни.
Глеб встревожено поднял голову. Сказанное ему вовсе не понравилось.
-
Но вы же преподаете в университете?
-
Я уже много лет оттуда не выходил. Никогда с тех самых пор, как вошел в эту дверь, спустился по каменным ступенькам. Моя работа в университете – следствие сложивших обстоятельств, необходимое условие моей жизни и моя большая любовь. Но с каждым годом мне становится все труднее ходить по коридору, заходить в кабинеты. Я живу в библиотеке. Правда, никто не знает об этом.
Гений Осипович, немного успокоившись, опустился рядом с ним на пол, тяжело дыша, и похлопал парня по руке.
-
Надо подумать, - глухо сказал он и, сняв очки, вытер широкой ладонью покрывшееся потом румяное лицо. - Учитывая твои щекотливые обстоятельства… И наши сложившиеся… Эти книги не мог расставить неопытный сотрудник. Ты должен понимать, что речь идет об очень особенных людях. Тех, которым нет дела до обычной жизни, погруженных в свой специфический мир. Но объявление прочитал ты. Неуч и оболдуй без тормозов. Думаю, потому, что в первую очередь разделу фантастики нужен был человек соответствующего духа, однако со свежим взглядом, бесстрашный и умеющий нетривиально мыслить.
Глеб напрягся. Он все еще думал о том, что профессор сказал до этого.