Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его неуклюжего старта никто не заметил, Глеб стал пробираться к выходу. И вправду несло чем-то ужасно старым и тухлым. Было тихо. Прихрамывая, он по возможности быстро прошмыгнул мимо вытаращившей глаза библиотекарши и, не удержавшись, чихнул. Раз, другой, третий. То ли от чихания, то ли еще неизвестно почему, возле пупка появилось странное чувство. Чем дальше он удалялся от стеллажа, из которого выпал, тем тяжелее ему становилось идти. Б-пространство не отпускало свою жертву, держало крепко. Лоб покрылся испариной, закружилась голова. Стали подкашиваться колени. Глеб встряхнулся и разозлился сам на себя. Что он, барышня что ли, в обмороки падать?! Однако с большим трудом, преодолевая невидимое сопротивление, он выбрался за дверь, в коридор. Прозвенел звонок, и мимо стали сновать девчонки и мальчишки. Смеяться, переговариваться, болтать, шутить, толкаться. Глеб остановился и уперся руками в колени. Незримый шнур, проходящий через пупок, натянулся до предела. Если ноги и руки еще кое-как, с грехом пополам соглашались двигаться дальше, то спина отказывалась наотрез. Глеб, в изнеможении скользя по стене, опустился на пол и понуро свесил голову. В глазах заплясали разноцветные звезды. "Интересно, - вяло подумал он, - что будет, если меня сейчас вынести на улицу?" И тут же почувствовал, что силы, которая могла бы сделать это, просто не существует. То, что ему удалось вырваться из библиотеки, и то, что Гений Осипович до сих пор преподает студентам ненавистную им философию, ничем нельзя объяснить.
Тем временем профессор, опираясь на стенку, торопливо семенил туда, где чувствовал себя более-менее сносно. Держался он молодцом, и со стороны вовсе не казалось необычным, что старый преподаватель, кряхтя, ползет по коридору в сторону библиотеки, цепляясь за стену. Увидев сидящего на полу Глеба, Гений Осипович застыл и судорожно выпрямился, будто ему в спину воткнули нож. Грудь юноши ходила ходуном, кончики ушей, торчащие из взлохмаченной прически, пылали.
-
Вот ведь зараза, - не без гордости фыркнул Гений и неожиданно сильным для столь немощного человека рывком поднял парня за загривок.
Как раз вовремя. Глаза у того уже были готовы закатиться. Глеб беспомощно улыбнулся и дружелюбно помахал перед носом наставника квелой, будто тряпка, рукой.
-
А они еще спрашивают, - процедил сквозь зубы преподаватель, - почему я отказываюсь вести уроки на любом другом этаже, кроме этого.
Он встряхнул горе-студента, который волочился и болтался, еле перебирая ногами, словно гигантский шарф на его плече, и потащил к спасительной двери. Пробегавшие мимо ребята испуганно косились в их сторону. Кто-то из парней даже предложил помощь, но профессор решительно мотнул головой, пробурчав что-то невнятное.
-
Динозавр, - пролепетал Глеб, в голове у которого к тому времени все совершенно безнадежно перепуталось.
-
Чего?! – скривился Гений Осипович, не то от натуги, не то от услышанной глупости.
-
Она сказала, вы динозавр, - тупо захихикал парень.
В читальном зале библиотеки Глеб почувствовал себя намного лучше и попросил пить. Гений Осипович только раздраженно махнул рукой и усадил его рядом с собой за парту у окна, подальше от уткнувшихся в учебники студентов. Глеб осоловело вытаращился на улицу за стеклом, по которой, как ни в чем ни бывало, ходили люди и ездили машины. Эта столь обыденная картина показалась ему сценой из фантастического романа.
-
Ну, - строго прикрикнул профессор, - рассказывай, герой, зачем явился?
Глеб с трудом оторвал все еще затуманенный взгляд от окна. Сказочно прекрасная девушка, легкомысленно помахивая сумочкой, как раз переходила дорогу. Он с трудом переключил внимание на одутловатое, морщинистое лицо преподавателя.
-
Расскажите, что случилось с тем, кто работал до меня. И как Марьян Валерьян собралась оплачивать его похороны, если никому из нас нельзя выходить наружу?
Гений крякнул и воровато огляделся. Прилежные, не в пример Глебу, студенты в читальном зале сидели тихо, низко склонив головы над книжками. Кое-кто из них увлеченно строчил в тетрадке. В противоположном углу две подружки, ахая и хихикая, листали глянцевый журнал.