Ну, - осторожно сказал он, - мы же с тобой здесь. Обычно я или Марьяна просим кого-нибудь из коллег по работе купить нам то, что нужно. Что случилось с Лавриком, понятия не имею. Он пропал. Я считаю, просто запутался в Б-пространстве, и то его сожрало.
Глеб вскинул испуганный взгляд на наставника, который выглядел совершенно спокойным.
-
Нельзя заходить слишком глубоко, - сварливо пробурчал тот, - я же говорил. Что касается похорон, то тут дело обстоит так. Ты наверняка заметил, что когда кто-нибудь во внешнем мире берет книгу из нашего хранилища, то в кассу падает монетка. Эта оплата за то, что в Б-пространство опустились новые идеи. Когда умирает хранитель, кто-нибудь из хранилища обязан сделать то же самое. Купить на свой вкус книгу из его раздела, - он криво усмехнулся и снял очки. – Б-пространство очень подвижно. Случается, кто-нибудь наткнется в библиотеке на старые архивы, опубликует ранее неизданную рукопись, которая завладевает умами масс. Чем больше людей интересуются книгой, тем сильнее она в Б-пространстве. И наоборот, существуют любимые когда-то истории, которые теперь начисто позабыты.
Профессор устало потер воспаленные, красные глаза, нацепил очки, выпятил губу и пристально уставился на собеседника.
-
Но ты ведь не о том хотел спросить, верно?
Глеб замялся.
-
Марьяна сказала, я не ваш.
Гений Осипович молча, спокойно изучал его лицо.
-
Ну, в смысле, я не такой, как все хранители. И она меня ненавидит.
Гений Осипович печально, но твердо отрицательно покачал головой.
-
Марьяна Валерьяновна очень ответственный человек. Поэтому она директор этого хранилища, а не я. И она всегда во всем склонна в первую очередь винить себя.
-
Мне хочется домой, - перебив его, быстро выпалил Глеб и смутился, будто осмелился сказать нечто крамольное.
Гений Осипович вздохнул и равнодушно поглядел в окно.
-
Это странно, - бесцветным голосом проговорил он. – И думаю, это скоро пройдет. У тебя такой интересный раздел.
-
А вы никогда не задумывались о том, как отнеслись родные к моему исчезновению? – сердито прошептал Глеб, наклонившись вперед, и сам с удивлением поймал себя на мысли, что впервые подумал об этом.
Профессор рассеянно пожал плечами.
-
Не думаю, что тебя кто-нибудь ищет. Семья считает, что ты учишься, а сокурсники – что уехал домой.
-
А Молекула? Прохор? Альфинур? Вы?
-
У каждого своя история, - по лицу Гения Осиповича на мгновение скользнуло какое-то отчаянное выражение. – Поверь мне, жизнь вовсе не состоит из одних только счастливых моментов. Есть люди, которые выбирают эту смесь из страданий и судорожных, кратковременных вспышек радости. А есть те, кто хочет быть самим собой, - он раздраженно тряхнул абсолютно белой шевелюрой. – Жить в своем мире, по своему выбору, быть свободным. Абсолютно свободным.
Глеб с удивлением глянул на преподавателя, подумав, что жизнь в подвале, среди книг и подавляющей волю тишины вряд ли можно назвать свободой.
-
Но важно не это. А то, что сейчас происходит. Твой жанр умирает. Не прожив и двухсот лет.
Вслед за ним Глеб снова жадными глазами уставился на улицу.
-
Что я должен сделать? – нехотя выдавил он.
Он боялся признаться самому себе, что теперь, пожалуй, ему становится ясен смысл того нелепого первого собеседования. Глеб вовсе не считал себя героем. Профессор захихикал, словно нашкодивший школьник.
-
Всего-то делов. Найти причину бедствия. Устранить ее. Вернуть порядок. Хочешь знать мое мнение? – с легкой сумасшедшинкой в глазах Гений Осипович наклонился над партой. – Кто-то сделал дыру в Б-пространстве. – при этих словах брови у Глеба полезли на лоб, - и оно вытекает наружу. Представь, что будет, когда все фантастические существа, которые описаны в книгах твоего раздела, явятся миру во всей своей красе.
Сказав это, преподаватель с победным видом откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе, будто академик, только что представивший собранию кафедры свою небесспорную гипотезу. Он немного помолчал и пожевал губу, глядя в потолок. Глеб почувствовал, как по спине побежала легкая дрожь охватившего его ужаса. До сих пор он воспринимал свое библиотекарство с легкой долей юмора, как некое приключение или развлечение. Ну, захотел, скажем, музыку послушать, окунулся в музыкальный отдел, захотел поплакать – пошел в "Сентиментальный роман". Прикольно? Еще бы! Теперь ему стало жутко. Не хотелось верить, что все это происходит на самом деле. Может, он попал под гипноз? Спутался с шайкой похитителей людей? Экспериментаторов-психопатов?