Это произошло не сейчас, - безжалостно продолжал Гений Осипович, разглядывая лицо юноши и вертя большими пальцами у себя на животе. - Не сегодня и не вчера. Мы все пожинаем горькие плоды.
Любитель распутывать философские закавыки сделал страшные глаза и прошептал.
-
Это произошло в будущем.
14. Кайф
"Ты должен выяснить, что случилось. Твое пространство никого в себя не пускало. Книги не желали вставать на полки. Появились странные, необъяснимые явления в других разделах. В других временах. Найти причину – означает найти ответ, как все исправить. Я мало чем могу помочь тебе. В твоем пространстве я полный ноль. Я в него не верю. Для меня все, что написано там – чепуха, морок, бред. Соответственно, не смогу быть рядом. И если бы смог, то от меня было бы мало толку, потому что ты моложе, быстрее, а оттого опаснее и глупее меня".
Глеб мысленно поблагодарил Гения Осиповича, на весь университет славящегося своей обезоруживающей прямотой.
На этот раз Молекула не пряталась. Она стояла возле своих учебников и что-то негромко напевала.
-
Здорово, - с ноткой неловкого напряжения в голосе сказала она и опустила глаза.
-
Дурацкое настроение, - вместо приветствия ответил Глеб. – Ты говорила, здесь есть веселые местечки. Давай сгоняем куда-нибудь, где ничем не надо голову забивать.
-
Марьян Валерьян запретила ходить с тобой в Б-пространство, - сделав круглые глаза, шепотом поведала Молекула. – И вообще велела держаться от тебя подальше. Говорит, ты опасный тип. Хотя поначалу считала, что ты Импот.
-
Чего-чего? – ощерился Глеб.
-
Ну, тот, кто чувствует Б-пространство, но не может туда попасть. Всю жизнь как бы балансирует на грани.
-
А разве здесь есть такие?
Молекула весело фыркнула. Ее явно радовала мысль, что она сама не из их числа.
-
А как же. Вовсю хиппует плесень! Например, Альфинур. Она была довольно посредственной писательницей в свое время. Сочиняла всякий бред. Но не смогла, как говорит Прохор, так сказать, нащупать почву. Найти точку отсчета.
Глеб едва удержался, чтобы с пренебрежением, как Гений Осипович, не сплюнуть на пол.
-
Зато больше всех разорялась, когда я там у нее побывал.
Он обвел хозяйским взглядом свои уже почти заполненные стеллажи.
-
Кому вообще нужен весь этот мусор?
-
Не надо так. Это написали люди. Они хотели, как лучше. Здесь много нормальных вещей. Их просто забыли. Или не обратили внимания. Иногда кто-нибудь откапывает их в какой-нибудь библиотеке. Забирает, публикует. Это тяжело для нас, потому что в таком случае пространство стеллажей съеживается. Зато в кассе появляется лишняя монетка.
Молекула печально улыбнулась, а Глеб вспомнил странный звук, похожий на звяканье колокольчика, когда почти-сосед пожаловался, что кто-то забрал из его раздела атлас.
-
Ты-то сама зачем здесь торчишь? – сказал он с вызовом. – Молодая же еще!
-
Ну, - Молекула принялась нервно ковырять пальцем какой-то корешок, - я же говорила. Мир чисел и все такое. Высшая математика – она как чистая вода. Как музыка. Как…
-
Ерунда, - злобно выпалил Глеб и развернулся. – Так ты идешь?
Молекула выглядела смущенной, но, тем не менее, с твердостью отрицательно покачала головой.
-
Ты не понимаешь, - тихо сказала она. – Марьян Валерьян была права. Ты не такой как мы.
Глеб бросил на нее испепеляющий взгляд и припустил бежать. Он добежал до конторки, попробовал подняться по ступеням, но понял, что сделать это ему не по силам, и тогда повернул влево. Он хотел уйти так далеко, как только возможно. Спрятаться. Гори она ясным пламенем, эта фантастика, и все, что с ней происходит. Он сыт по горло. Он почти забыл, что он человек. А нормальные люди не сидят в подвалах неделями. Он не герой. Хватит. Если нет возможности отсюда выбраться, он должен спрятаться. Забраться в какой-нибудь медвежий угол. Например, "Рыболовство и охота". А что, сойдет.
-
Э-э! – быстро вышел ему навстречу тип в дождевике. Он согнул колени и широко расставил руки, словно Глеб был фазаном, а он сам загонщиком. – Полегче, приятель!
Глеб бесцеремонно оттолкнул типа и резко, едва взмахнув рукой, вошел в чужое Б-пространство. Здесь ему нравилось. Все было просто. Пахло земляникой. Пели птицы. Плескалась рыба. Глебу захотелось отдышаться. Он остановился. Хорошее место. Глеб собрался прилечь на траву, но вместо этого прекрасная зеленая поляна ушла из-под ног, и грешное тело провалилось в пустоту. Падая, он изо всех сил болтал руками и ногами. Словно безумный калейдоскоп, мимо проносились тысячи разнообразных Б-пространств. Бесчисленное множество. Он понял, что на этот раз перешел все границы. Разогнался так сильно, что уже вряд ли сможет остановиться. Вдруг что-то хорошо знакомое сжало ему сердце. Глеб почувствовал, что поймал что-то важное, будто ухватился за спасительную ниточку. Осторожно, с опаской стал прислушиваться к себе. Звонкий детский смех. Что-то невыразимо приятное, теплое, домашнее, живое. Ему казалось, что он повис на руках, держась за тоненькую, однако прочную леску. Ну, конечно, эту книгу он читал в детстве. Очень любил ее. Правда, никогда не думал, ни тогда, ни сейчас, что автор могла вкладывать в сюжет, в характер каждого героя ТАКОЙ смысл. Старая, зачитанная до дыр история расправила крылья, развернулась перед ним во всей своей мощи. Это было грандиозно. Удивительно. "Заодно словишь кайф," – вспомнил Глеб слова учителя. Вот оно, настоящее сказочное Б-пространство. Потрясающее ощущение счастья, эйфория оттого, что ты, возможно, единственный на всем свете, кому довелось понять истинный смысл написанного, в буквальном смысле слова заглянуть автору в голову. Медленно, словно троллейбус, зацепившийся рогами за провода, Глеб мысленно скользил по сюжету книги. Вверх-вниз, вправо-влево, как и учил гениальный Осипович. Детское Б-пространство было упоительно, волшебно прекрасно. Вот его любимый момент. Душка-герой спасает героиню. Дарит очаровашке потерянный ножной браслет, а заодно и букетик высокогорных цветов. Цветов. В мозгу немедленно вспыхнул взрыв. Фейерверк. Руки разжались. Мозги съехали набекрень. Анюта.