Нет, о боже, нет! – воскликнул вдруг надтреснутый старческий голос. – Нет, пожалуйста!
Сухой, сгорбленный дедок с белыми, длинными, пушистыми волосами, образующими одуванчиковый ореол над его головой, протягивал к парню костлявые, грязные руки.
-
Осталось совсем немного! – причитал он. – Чуть-чуть потерпеть. Невозможно! Ненужно!
Серый, ужасно старый костюм на нем болтался как на пугале.
-
Здорово, дедуль! – бодро приветствовал старикана Глеб. – Не бойся меня. Я так, зашел поглядеть, что тут у вас происходит. Как дела? – нарочито громко крикнул он прямо в ухо старику.
Тот скользнул по прибывшему странным, напряженным, вопросительным взглядом.
-
Ты был там? – осторожно, с трудом ворочая губами, поинтересовался он. – Что? Что?
В выцветших, белесых глазах вспыхнул жадный, тоскливый огонек.
-
Был, - похлопал себя по животу Глеб и глубоко вздохнул. – Дела ваши плохи – горит все. А ты что же сам не сходишь? Твое же хозяйство!
Старик долго разглядывал пришельца, а потом горько, сумасшедше рассмеялся.
-
Сходил бы, - сварливо пробурчал он. – Да вот не могу больше. И никто не может. Старые мы. Новеньких не пребывает. Доживаем потихоньку.
Старик, кряхтя, уселся на пол и, закрыв глаза, облокотился о стеллаж. Эта поза Глебу напомнила о том, как он сам в первый раз попал к Анюте, и он усмехнулся.
-
Вот не думал я. Хотя почему? Не хотел верить. Все пропало. Все пропало.
Дед уронил голову на грудь и затих. Глебу даже показалось, что старикан заснул.
-
Дедуль! – заорал парень, наклоняясь над ним. – Что здесь творится, а? Знаешь?
-
Что творится? – дедок быстро приоткрыл один глаз. – А вот давай сам сходи и посмотри. Сходи, сходи. Не зря же я лазейку оставил. Вон она, - он указал трясущимся подбородком в сторону куртки на нижней полке. - Я бы сам, да только вот после того случая больше никак. Полный Импот. Ни туда, ни сюда.
Старикан мерзко захихикал. Снова услышав это безобразное слово, Глеб вздрогнул и подозрительно оглядел согнувшуюся едва ли не пополам дряхлую фигуру. Почему-то что-то в ней в этот момент ему показалось смутно знакомым. Вдруг старик поднял голову, словно его осенило, и жадно впился глазами в лицо юноши. Не отрывая от него взгляд, он забормотал, будто по привычке разговаривая сам с собой.
-
Но можно же… Если забрать ее оттуда. Забрать, да.
Дедок всхлипнул и схватился за голову. В глазах его сквозило безумие.
-
Невозможно. Боже, как жестоко! Но почему? Почему?
Он вдруг завалился на бок и стал кататься, заливаясь слезами. Глеб в ужасе отпрыгнул. Вдруг дед ловко вскочил на колени, ухватил Глеба за штанину и торопливо залопотал.
-
Я совершил ужасный поступок! Я во всем виноват! Я не смог сдержаться! А вдруг? Тогда ничего не случится. Слушай! Когда-то очень давно кое-кто спрятал кое-где одну крохотную штучку. Маленькую вещичку. Так, безделицу. Это ее ты ищешь. Это все она, злыдня. Она причина.
Глеб широко распахнул глаза. Сердце торжествующе екнуло. Неужели он нашел?
-
Где это? Куда мне идти? И что искать? - заторопился он, безуспешно пытаясь выдернуть коленку из цепких, грязных стариковских пальцев.
-
А, приятель! – помотал тот головой и хитро погрозил Глебу безобразно отросшим, кривым ногтем. – Как я тебя понимаю. Прекрасно. Не терпится. Не стоится на месте. Бежать, Стремиться. Да. А кончилось все здесь.
Он снова печально опустил голову и надолго замолчал. Глеб в нетерпении закатил глаза и осторожно потряс дедка за плечо. На этот раз на него глянули удивительно внимательные, живые глаза. Было похоже на то, что этот человек лишь временами впадал в безумное, тревожное, полуобморочное состояние
-
От тебя, парень, одного сейчас все зависит. Ты должен сделать это. Просто пойди и возьми ее. По скорости тебе нет равных. Ты сможешь. Только запомни – ты обязательно должен достать ее, взять, схватить утащить, вынести наружу, убрать оттуда! И тогда весь этот кавардак закончится.
-
Что взять? – нетерпеливо переспросил Глеб.
Бессвязные, патетические речи старика стали его утомлять.
-
Ты поймешь, - горько усмехнулся тот, - даю слово, ты поймешь.
-
Это в будущем? – тихо спросил Глеб. – Еще дальше?
Дедок еле заметно кивнул.
-
Как туда попасть?
-
Думай.
-
Но шаг же ровно сто лет. Этот кто-то, если это было раньше, он не мог пойти так далеко.