Глеб почувствовал, что ему стало намного легче. Б-пространство поначалу показалось насыщенным противоречиями. Однако оно было однородным. Чудным. Трогательно похожим и на сказку, и на жизнь одновременно. Одна, огромная, целая, большая книга. Глеб удивленно вытаращил глаза. Сморгнул. Поперхнулся своими мыслями. Закашлялся. Помотал головой. Нет, не может быть. Это ошибка. Он снова оглянулся в поисках человека в майке: "А что, все-таки здорово мы тебя разыграли, чувак?!" Все Б-пространство было посвящено ему. Глебу Шиляеву. Его жизни, его делам, его книгам, книгам о нем самом. Разномастная, однако жутко приятная каша.
И тут он увидел название. И все понял. Мужчина в сером костюме и фигурной бородкой не сгорел. Он метнулся назад, в прошлое, на сто лет, но потом передумал. Не захотел оставаться там, потому что побоялся увидеть ее глубокой старухой, понял, что не в силах будет вынести ее последние часы, ее смерть. Тогда он решился на невероятную вещь – пройти через центр всеобщего Б-пространства, там, где музыка соприкасается с философией, детские грезы сливаются с математикой, образуя магию единого творческого ядра, из которого рождается человеческая мысль, и благодаря этому дерзкому шагу ушел в будущее, на сто лет вперед. Он постиг невероятные вещи, истину, смысл жизни. Однако в итоге оказался нелепо запертым среди ненужного, позабытого хлама, лишившись способности посещать ставшее столь желанным и необходимым Б-пространство. Перед тем как выйти в хранилище - место, где его никто и никогда не стал бы искать, потому что никто не знал о нем, он размахнулся и вышвырнул злосчастную флэшку в пропасть Б-пространства. Так далеко, как только смог. Надеясь, что никто и никогда не найдет ее в столь запутанном, переменчивом и сложном измерении.
Он ошибся. Всего-то ничего времени прошло, и тайная, мистическая страна вскоре стала весьма посещаемым местом. Как и все, к чему он имел отношение, Б-пространство превратилось в реальность. Нечто вроде туристической забавы. В итоге кто-то любопытный нашел флэшку, забрал и прочитал историю. Понял, что наткнулся на золотую жилу, объясняющую, что происходит в реальном мире, и опубликовал книгу, естественно, под собственным именем. С тех пор второе, моральное измерение в жизни людей перестало существовать. Реальность и вымысел слились в одно целое. Книги потеряли смысл. Умер не только жанр фантастики. Постепенно умерли все жанры. Все книги. Все творчество. Вся духовная жизнь.
Даже ему, раздолбаю, оказавшемуся не способным закончить первый курс университета, стало ясно, что это надо остановить. И ему стало ясно, что только он сможет это сделать. Глеб судорожно рванулся вперед. Вдруг в его мозг, раздвинувшийся до нескончаемых пределов, хлынул светлый, мягкий, магический поток. Легко и осторожно, словно невесомый, сказочный поезд перед волшебной станцией, где живут красавицы-феи, ум остановился, замер, затих, затаился, а затем взорвался яркой, невероятной вспышкой озарения. Глеб ощутил невыносимое блаженство. Нирвану. Он был в центре себя, он был в своем сердце. Он был сильным, как бог. Он был богом. Его мысли и дела были волей бога. Тогда он еще не знал, что в тот момент он, живой человек, то есть, автор и его книга встретились. Мелькнуло и пропало испуганное лицо самозванки, присвоившей себе авторство, боязливо дрогнули, сползли со страницы и сгинули несколько чужих, ненужных строк. Глеб вошел в собственную историю и, окруженный ее ореолом, стал неуязвим. Превратился в ходячего героя, который идет по проторенному сюжетом пути. Отныне он был одарен всем - везением, вдохновением, он получил потрясающий подарок - стал самим концентратом творчества и успеха. Он окунулся в Б-пространство, пропитался им, растворился в нем и превратился в него. Дальше идти, выполнять свою миссию, даже если бы он этого захотел, а, сказать по правде, конечно же, теперь Глеб этого вовсе не хотел, он не смог. Мысли про флэшку вылетели из головы, как засидевшаяся канарейка майским утром, минуя по неосторожности оставленную открытой дверцу клетки, поспешно покидает хозяйское окно. Про странного старика и его напутствия было начисто забыто. Ликование заполонило мир, распространяясь на все мыслимые и немыслимые части света. Это он – человек с фигурной бородкой, это он – жалкий старик на полу, умоляющий о спасении. Это он - "Библиотекарь". Глебу не нужно было читать. Он вобрал в себя события, описанные в книге, одним глотком, словно выпил воды. Ему было любопытно. Ему было весело. И в конце концов ему стало жутко. Все связалось в сознании в тугой, неизбежный узел. Когда вся вода была выпита, он задохнулся. А потом понял, что воздух больше был не нужен. Вдруг на самом краешке сознания ему померещилось что-то чужеродное. Это далеко-далеко послышался чей-то истрерически-панический крик. Голос был сильно охрипший, видно кричали давно, долго и безуспешно.