А я вот, признаюсь, сам лично стишками балуюсь, – смущенно хохотнул Прохор Сергеевич. – Имею, так сказать, за душой такой грех. И, стало быть, весь раздел поэзии – мой.
Он сказал это с такой гордостью и таким волнением, будто бы владел рубином размером с монитор или недвижимостью в историческом центре Монако.
-
Ну, все-таки, как замечательно, что вы нашлись!
Стихоплет с восторгом соединил трогательно пухлые ладошки, будто ребенок, которому вместо каши на завтрак выдали кусок торта. Глеб, шагая рядом со своим провожатым, криво усмехнулся. Несмотря на потрясшие его масштабы и великолепие хранилища, он этой радости совершенно не разделял.
-
Откуда к нам? – живо поинтересовался дядька, на ходу с любопытством заглядывая Глебу в лицо, словно надеясь разглядеть там бесспорные признаки любви к литературе.
-
Из универа выперли, - беспечно отозвался специалист по фантастике и засунул руки в карманы.
Подобное заявление проставило любезнейшего Прохора Сергеевича в тупик. Он быстро, исподлобья глянул на Глеба и, задумавшись, замолчал. Вдруг из-за колонны с надписью "Карты и атласы" навстречу идущим высунулась худая, бледная физиономия, увенчанная длинным носом и свисающими по обе стороны рыжими, засаленными, редкими прядями. Голубые, водянистые глаза хранителя путеводителей беспокойно скользнули по незнакомой фигуре в куртке.
-
Приветствую! – страстный любитель поэзии остановился и радушно вскинул ладонь, - вот, Захар, почти что, так сказать, ваш сосед…
-
Забрал, - хриплым, сдавленным голосом пожаловался рыжий, обращаясь к потолку и тихо всхлипнул.
-
Что вы говорите! – ахнул Прохор Сергеевич и даже немного присел. – Сочувствую.
-
Было нужно, - тот тяжело вздохнул и, с несчастным видом закатив глаза, потеребил край своей жилетки. – Позарез.
Глеб услышал, как где-то далеко-далеко за его спиной что-то звякнуло, будто ударили в крохотный колокол. Сосед закусил губу и горестно покачал головой, однако, опомнившись, весело хлопнул себя по ляжкам
-
Вот Глеб, так сказать, наш новенький…
Почти сосед бросил на Глеба тревожный взгляд, испуганно кивнул, оскалился в некоем подобии вымученной улыбки и торопливо юркнул куда-то в атласные дебри. Мужичок с пивным пузом вздохнул и одобряюще потрепал парня по плечу.
-
Ну, ничего, ничего… Боюсь, для вас все мы здесь слишком, так сказать, архаичны… Излишне замкнуты. Каждый зациклен на своем.., - пробормотал он, обращаясь неизвестно к кому.
Оставшуюся часть пути они прошли молча. Наконец впереди замаячило нечто странно нарушающее гармонию окружающего порядка и чинной обстановки. Громадное количество книг было свалено как попало возле пустых, голых стеллажей, в своей беспомощности похожих на скелеты прижавшихся друг к другу гигантских, неестественно правильной, прямоугольной формы животных. Прохор Сергеевич виновато развел руками.
-
Совершенно ничего не можем с этим поделать. Само складываться нипочем не желает. И никого, зараза, так сказать, близко не подпускает.
Глеб тряхнул свесившимися на лоб волосами. Коварство физического труда заключалось в том, что он подстерегает тебя на самых неожиданных поворотах судьбы. За это он с детства недолюбливал физкультуру, упражнения на свежем воздухе в огороде с лопатой и все остальное.
-
Все это здорово, - он слегка замялся, разглядывая носок своего приготовившегося порваться кроссовка. - А вообще, какие условия?
-
Условия? – растерялся Прохор Сергеевич.
-
Ну, выходные, отпуск? Как насчет обеда? Во сколько приходить, во сколько уходить? И, извиняюсь, каков размер оклада? Сколько буду получать?
Мужичок погладил усы, наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить значение этих странных, не имеющих никакого отношения к литературе слов.
-
Этого ничего не нужно, - ласково, но твердо проговорил он после некоторого замешательства. – Просто расставьте книги.
Глеб несколько опешил от такого заявления и открыл рот, чтобы сказать, что здесь вам не Китай, а он не китайский бесправный мальчик, и не шьет куртки за просто так. Но Прохор Сергеевич уже довольно бойко развернул тапочки обратно, в сторону своей обожаемой поэзии.
-
Будет свободная минутка, заходите ко мне, прошу, - добавил он и растворился в пространстве, скользнув в проем между соседней колонной.
Глеб закрыл рот. Вытащил руки из карманов. Посмотрел назад. Покусал губу. Приготовился пнуть первый попавшийся под ногу современный шедевр фантастики. Потом приготовился на него плюнуть. И вдруг неожиданно для себя снял куртку, со злостью швырнул ее в проход, скрестив ноги по-турецки, уселся на пол и взял в руки книгу.