— Конечно, сударыня. Для вас я не пожалею и бутылки старого вина из собственных запасов, — заискивающе ответил хозяин таверны.
— И все это организовать в комнату? – елейно спросил Ник, пользуясь моментом. – Сам посуди, тут хуева туча гномов, варвары вон зыркают зенками и думают, у кого бы кошелек подрезать, а про темных эльфов вообще молчу. А у нас дама и весьма малахольный мальчик, в моем лице.
— Все сделаем, — кивнул бармен и добавил чуть тише, наклонившись в мою сторону. – Вы только, это, Орику не говорите. Он сегодня празднует рождения восемнадцатого сына. Эль в бороду стукнет и гном тут все разнесет.
— Гном? Так это свартальв? – переспросил я, зацепившись за фразу хозяина. Тот побледнел еще сильнее, став похожим на очень грязную восковую свечу, провалявшуюся пару лет в навозе, а затем мелко помотал головой из стороны в сторону.
— Нет, господарь. Цверги сюда не заходят. Они ночные жители, да и далеко обитают. Сторонятся других, предпочитая клепать свои изобретения и злато собирать.
— Ладно, — отмахнулся я. – Какая наша комната?
— Пятая, — ответил бармен, протягивая мне ржавый ключ. – Вы только, это, запирайтесь на ночь. А то мало ли что. Соседи могут быть буйными.
— Договорились, — перебила его Изабелла. – Ждем ужин и поскорее.
— Пять минут, сударыня, — кивнул хозяин таверны и, свистнув, подозвал к себе странного карлика зеленого цвета, которому передал указания насчет ужина и в какую комнату его принести. Больше нам ничего не оставалось делать, как подняться наверх и хоть немного отдохнуть в тепле, радуясь тому, что пурга за окном никого не тронет.
Чуть позже, когда мы наконец-то добрались до своей комнаты и с наслаждением заняли две кровати, в дверь робко постучали. Открыв ее, я увидел того самого зеленого карлика, который держал в руках два подноса с ужином. Упоминание имени грубого гнома явно пошло на пользу хозяину таверны, ибо ужин был очень славным. Вареная картошка, мясо с подливкой и бутылка вина, не очищенная от паутины и пыли. Ник и Изабелла перехватили у меня подносы, а я, тем временем, протянул карлику бронзовую монетку, которыми нас щедро проспонсировал Мортимер перед уходом. Слуга удивленно и даже немного алчно повертел в мозолистых руках сверкающую драгоценность, похрюкал, а затем, бросив осторожный взгляд в коридор, принялся ожесточенно жестикулировать. Я не мог понять, что он хочет этим сказать, зато свое мнение нашлось у Ника.
— О, я знаю эту игру, — обрадованно воскликнул он, увидев, как карлик показывает три пальца, а затем переводит их на нас. – Три слова, да? Матерных? Одно матерное? Иди в пизду? Пошел на хуй? Соси свой член? Да бля, что ты сказать-то хочешь?
— Ник, свали отсюда, — раздраженно буркнул я, заставив толстяка исчезнуть. Карлик благодарно кивнул, а потом ткнув в сторону бутылки и, сложив ладони вместе закрыл глаза. – Будем крепко спать? Это бы не помешало. Мы давно уже в пути.
— Ммм, — промычал слуга, но я выпроводил его за дверь, докинув еще одну монету.
— Странный малый.
— Навеное, хотел сказать, что с этого вина мы будем спать, как младенчики, — улыбнулся толстяк, а потом посуровел. – Вы будете, а я, как обычно, буду хуи пинать. Ну Мортимер. Вернемся, попрошу, чтобы дал мне блядовы инструменты наслаждения. Бухать, дрочить и спать. А большего и не надо.
— Обойдешься, — мрачно ответила Изабелла, приступив к нехитрому ужину. – Нам и сквернослова хватает, а тут еще и алкоголик-извращенец на горизонте замаячил. Увольте.
— Злые вы, — фыркнул Ник, демонстративно заваливаясь на соседнюю кровать и отворачиваясь к стене.
— Пусть бурчит, — тихо добавил я, улыбнувшись. – Так он чувствует себя живым и ему это нравится. Я подслушал как-то, о чем они с Колобком болтали. Бля, Колобок.
— Что? – испуганно спросила девушка, когда я бросился к мешку толстяка.
— Спит уже. Ник, — меланхолично спросил я. – А что у тебя в мешке мухомор делает?
— А я ебу? – сварливо ответил тот. – Ладно. Подкинул, чтобы говношар не мешался. Пусть отдыхает. Ему полезно.
— Нам тоже отдохнуть полезно, — хмыкнул я, присоединяясь к ужину. Еда недурна, вино прекрасно. Что может быть лучше?
А вот и ничего. Ослабевший от тягот, лишений и стресса, организм дал сбой, и всему виной стала бутылка вина, пожертвованная радушным барменом, испугавшимся одного дерзкого гнома. Вот такой вот каламбур.
Изабелла сладко зевнула и, улыбнувшись, легла поудобнее на кровати, а я, спотыкаясь, добрался до той, где лежал Ник и, свернувшись клубочком, закрыл глаза. На секунду в сознании всплыл образ странного карлика, который хотел о чем-то нас предупредить. Может быть о том, что вино бьет в голову или его попросту разбавили сильным снотворным. Но и эти мысли растворились в водовороте ярких искр, а потом пришел и сон.