— Опусти свой меч, мальчик, — степенно произнес ангмарец, поднимаясь с трона. Росту в нем было по меньшим меркам, метра три, если не больше. – Тебе не покинуть мою твердыню.
— Это мы еще посмотрим, — воинственно буркнул я. – Клинок Света и не в таких переделках бывал.
— Клив-Солаш? Интересно, очень интересно. Светлая вещь в обители темных. Какая ирония, — засмеялся он. – Здесь его силы призрачны и почти невидимы. Зачем ты нарушил мой покой?
— Не лукавь, Безымянный, — парировал я оскорбительным титулом, которым ангмарца величал весь честной люд. – Ты знал, что я приду сюда. Ты похитил нашего друга?
— Его воля слаба. Ожидаемо от волшебной вещи, сделанной руками темного мага. Сейчас он бродит по цитадели, потерянный, одинокий и лишенный друзей, которые про него забыли. Значит, мальчик, ты хочешь мою руку?
— Да. Мне нужна Иссохшая длань.
— Это легко. Подойди и возьми, — ответил ангмарец, протягивая мне правую руку. Черная металлическая перчатка изредка отсвечивала серебристо-зеленым, если на нее падал свет от витража.
— Тима, не делай этого! – воскликнула Изабелла, когда я сделал шаг. – Иссохшая длань высасывает жизнь, пока он владеет ей.
— Дева умна, — усмехнулся назгул, спускаясь с подиума и останавливаясь в двух шагах от нас. – Но повредить мне вы не сможете. Мои верные слуги пронзят вас моргульскими клинками, стоит вам лишь шевельнуться. Я знаю о пророчестве и второй раз не куплюсь.
— Ты ошибаешься! – раздался в зале высокий голос, заставив нас с Изабеллой подпрыгнуть.
— Как они так подкрадываются, а? Чертовы рояли в кустах, – устало спросил я, тщетно пытаясь успокоить скачущее сердце и рассматривая девушку, стоящую у входа в зал. На ней был легкий доспех, голову закрывал остроконечный шлем, не позволяя увидеть лицо, а руки сжимали острый меч, лезвие которого почернело.
— Не может быть! – выдохнул чародей, пятясь к другому выходу. – Остановите её!
Восемь назгулов тут же образовали неприступную стену между незнакомкой и своим повелителем, в голосе которого послышался ужас. Молчаливые и смертоносные, они были готовы ринуться в бой по щелчку пальцев чародея, но тот медлил, отступая назад.
Девушка, перехватив меч, бодро направилась в сторону врагов и те, на удивление дрогнули, узрев перед собой дочь Теодена, Эовин в полном боевом облачении последней войны за Кольцо. С визгом, бестелесные призраки отступали назад, пока не растворились в стенах, оставив после себя лишь слабый запах тлена. Девушка хрипло рассмеялась и выругалась. Очень знакомо.
Я удивленно протер глаза и уставился на Ника, который снял с головы шлем и отбросил в сторону чьи-то пепельные кудри, после чего, метнув в меня такой же удивленный взгляд. Изабелла и вовсе потеряла дар речи, крепко впившись мне в руку пальцами.
— Купился, — хохотнул толстяк, пиная шлем в сторону. – От ведь ебанат.
— Ты какого хрена поперся один в крепость? – прошипел я, подлетая к нему и хватая Ника за грудки.
— Тактическая хитрость. Подумал, что безликий хуесос наверняка знает о нас и подготовит ловушку. Так оно и вышло. Только я заблудился немного, пока не наткнулся на какой-то склеп. Там паутина в углах, гондоны штопанные валяются и доспех лежит на камне. Ну я и оделся. Прикинь, бро. У меня ее размерчик. Я – Эовин, сисястая и ебабльная! Говношар, кстати, куда-то пропал. Я его звал, но тишина.
— Какой же ты балбес, Ник, — покачал я головой. – Мы тут чуть с ума не сошли.
— Не сошли же, — жизнерадостно фыркнул толстяк и ойкнул, схватившись за живот, откуда медленно появлялся кончик черного ржавого лезвия. Назгул, стоящий позади Ника, протяжно взвыл и мы с Изабеллой, ощутили лишь легкое дуновение ветра позади нас, а затем нам в спины уткнулись мечи других кольценосцев.
— Ник! – хрипло крикнул я, но холодная рука назгула, держащая меня за шиворот, не дала мне броситься к другу, который корчился на полу, держась бледными руками за кровоточащую рану. К нему медленно приближался сам чародей, и от голоса его веяло яростью.