Псалом 85:7–8: «В день скорби моей взываю к Тебе, потому что Ты услышишь меня. Нет между богами, как Ты, Господи, и нет дел, как Твои».
Книга пророка Исаии (45:18): «Ибо так говорит Господь, сотворивший небеса, Он — Бог, образовавший землю и создавший ее; Он утвердил ее, не напрасно сотворил ее — Он образовал ее для жительства: „Я Господь, и нет иного“».
Книга пророка Исаии (46:5, 9): «Кому уподобите Меня, и с кем сравните, и с кем сличите, чтобы мы были сходны? <.. > Вспомните прежде бывшее, от начала века, ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне».
Псалом 134:5: «Я познал, что велик Господь, и Господь наш превыше всех богов».
Книга Исход (15:11): «Кто, как Ты, Господи, между богами? Кто, как Ты, величествен святостью, досточтим хвалами, Творец чудес?»
Подобные заявления есть не только в Библии. Гимн в честь вавилонского бога Мардука10 провозглашает: «Каковы бы ни были деяния богов всего мира, они не сравнятся с тобой, Господи! [здесь часть текста утеряна, но дальше гимн продолжается]. По глубине мудрости, кто равен тебе?»
В гимне вавилонской богине врачевания Гуле (Нинтинугги)11 она сама говорит о себе: «Я — величайшая на небесах. Я — царица загробного мира, среди богов мне нет подобных, среди богинь мне нет равных»12.
Несомненно, можно выявить много сходных моментов, смысловых и языковых. Однако в политеистических религиях заявления о «несравненносги» того или иного бога относились к той области жизни, которой, как считалось, он управлял, то есть этот бог провозглашался величайшим в своей, совершенно определенной, сфере. Уникальность же библейского Бога относится ко всем сферам и выделяет Его из всех прочих божеств — в этом и есть главное различие. О нем говорит и Псалом 95:4–5: «Ибо велик Господь и достохвален, страшен Он паче всех богов. Ибо все боги народов — идолы, а Господь небеса сотворил».
Эта же мысль слышится и в последних главах Книги Иова: «Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь» (Иов, 38:4); «Будет ли состязающийся со Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему» (Иов, 39:32); «Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено» (Иов, 42:2).
Исаия задает риторический вопрос: «Боги народов, которых разорили отцы мои, спасли ли их?» (Исаия, 37:12)13.
Некоторые отрывки из Книги Екклесиаста также напоминают другие древние тексты. Например, египетская «Песнь арфиста» призывает «наслаждаться жизнью» примерно теми же словами, что и Екклесиаст (3:22 и 9:7–9). Также есть важные параллели между Книгой Екклесиаста и «официальной» версией эпоса о Гильгамеше14. Например, во введении Гильгамеш описывается как «видевший все» и тяжело трудившийся, в том числе и на строительстве (1.1.1-19). В эпосе говорится об ограниченности смертных (1.1.8), влачащих свое преходящее существование, конец которого — лишь ветер (3.4.3–8). Автор эпоса дает совет наслаждаться жизнью (10.3.6-14). Он также использует выражение «ловить ветер» для обозначения поиска бессмертия (10.1.38, 45 [=10.3.7, 14]). Эти параллели кажутся слишком точными, чтобы быть случайными.
Можно сделать вывод, что еврейские мудрецы, писавшие текст Библии между 500-м и 250 г. до н. э., списывали из других текстов (как считает Финкельштейн). А можно предположить, что это устойчивые обороты речи, указывающие на прочную связь Книги
Екклесиаста с древним ближневосточным миром. Объяснять все сходства плагиатом со стороны Библии означает расписываться в своем антибиблейском мировоззрении; для этого нужно не меньше (если не больше) веры, чем для убеждения в том, что параллели лишь связывают Библию с историческим контекстом и этим утверждают ее надежность и целостность. Кроме того, литературное творчество претерпело серьезные изменения между временем Кохелета (неизвестного автора Книги Екклесиаста, которого обычно отождествляют с Соломоном) и персидским периодом. Сомнительно, чтобы еврейский писец столь позднего периода знал древние месопотамские и египетские источники, а тем более, использовал их, чтобы сфабриковать библейский текст.
Кохелет был творческим человеком — использовал слова и выражения так, как они никогда раньше не использовались, заимствовал доступные литературные формы и преломлял их под своим углом. Поскольку он жил в том же древнем мире, где родились эпос о Гильгамеше и «Песнь арфиста», сходство между этими тремя текстами — закономерно. То, как мы толкуем данные, зависит от нашего мировоззрения; интерпретация, здесь предложенная (полностью научно обоснованная!), дает только больше причин верить в целостность библейского текста.