Он молча разворачивается на сто восемьдесят градусов. Теперь ему надо назад, домой, за недостающими деньгами. Вера послушно разворачивается вместе с ним и даже не спрашивает, что к чему, не удивляется. Тихо идёт рядом. И прихрамывает. Как будто даже несколько морщится от боли, когда ступает на правую ногу.
- А что у тебя с ногой?
- Потом расскажу... Ты мне не веришь? - она вопросительно глядит на него, затем вдруг достаёт из кармана рецепт.- Вот, можешь посмотреть. Только не читай мою фамилию, я не хочу.
Конечно же, он первым делом читает её фамилию. Кругляшова. Интересная фамилия. Другого он ничего и не может вычитать: лекарство ему неизвестно, подпись врача неизвестна, но на штампике утверждается, что психиатр - и это, действительно, её рецепт, Кругляшовой Веры, не подложный, в этом он убеждён.
- Ты купишь мне это лекарство? Оно дорогое.
Куда же он денется? Он ведь уже идёт за деньгами, возвращается. Только ему не нравится, как Вера прихрамывает. Что-то нехорошее с её ногой. Он же видит, что ей больно ступать.
Дома он первым делом просит её показать рану. Она не хочет, но он говорит, что у него есть брызгалка со спиртом, рану надо побрызгать спиртом, ей станет легче. Тогда Вера разматывает бинт.
Рана ужасная. Круглая гнойная язва посередине подъёма ступни. Он даже морщится.
- Это похоже на сифилис.
Вера пытается его ударить другой ногой, здоровой, но у неё не получается. Он никогда не видел, как выглядит сифилис, но эта язва такая мерзкая, что он просто не нашёл другого слова.
- Это я вену там искала. И промахнулась. Теперь гноится,- сознаётся Вера.
Он достал свою брызгалку, распылитель, брызгает спиртом на рану, долго брызгает. Вере нравится. Спирт охлаждает рану. А он... ему грустно... Вера сказала, что была в больнице, лечилась, а теперь выясняется, что она не там искала вену. А «там» уже не найти живого места, там всё исколото.
- Промахнулась,- говорит он осуждающе,- а если гангрена пойдёт, если ногу оттяпают...
- Да ты что! - вскрикивает Вера.- Сплюнь!
Он достаёт новый бинт, перевязывает ей рану заново, и вдруг... вдруг у него возникает вопрос:
- А ты когда-нибудь проверялась на СПИД?
- Да, у меня брали кровь на анализ,- отвечает Вера.
- Что, и справка есть?
- Да, всё нормально.
Вера вскакивает. Её глаза сверкают. Бинт разматывается назад, Вера машет руками.
- Я что, по-твоему, бомжиха какая? А ты хоть раз видел, чтобы я к тебе два раза пришла в одном и том же платье или в одной и той же кофте? Видел?
Не видел. А ведь и в самом деле, как-то он не обращал внимания, но Вера всегда приходила к нему в разной одежде, у неё много одежды, она приходила в разной одежде, в красивой и в чистой. Всё так. Она опрятная.
А Вера не может угомониться:
- Да я в жизни к чужому баяну не притронулась. У меня только свой. Или одноразовый. И я их всегда меняю. Да для меня чужим шприцом уколоться, это как маму продать!
Вера очень возбуждена. Очень. Такая тирада. И он ей верит. Полностью верит. Но всё же говорит:
- Справку всё-таки принеси посмотреть.
- Принесу! - злобно сверкает очами Вера, и ему нечего больше добавить. Он снова берётся за бинт.
А потом они идут в аптеку. Он взял все свои деньги, все, сколько было в латах, но их всё равно мало. К счастью, Вериного лекарства в этой аптеке не оказывается.
- Давай тогда купим мазь,- предлагает он.- Твою рану надо хорошо обработать.
- Да, купи,- соглашается Вера. А потом добавляет: - А ещё купи чего-нибудь поесть. Я уже два дня толком ничего не ела.
Они заходят в магазин, он покупает еду. На фисташки денег не хватает, на вино тоже. Но Вера как будто понимает, что у него мало денег, ничего особого не просит. Просто еды. Нормальной еды.
Они возвращаются. Он сварил для Веры сосиски, сделал салат из помидоров. Она ест, но не так, как после двухдневной голодовки. Не так. Как всегда. Как всегда, у неё слабый аппетит. А он... он сам вообще не хочет есть. Он сам хочет её, Веру, он глядит на неё и гладит по голове, и говорит: «Я соскучился». Она улыбается. Она его понимает. Она откладывает еду.
- Я тоже соскучилась.
Он стоит, и она поднимается, разворачивается к нему лицом. «Держи меня»,- говорит она и прыгает к нему на шею, обхватывает его ногами. «Неси!» Он несёт.
ОРГИЯ. Он входит в неё. Говорит ей экспромт: «Ну здравствуй, Кругляшок». И она отзывается: «Привет».
Он входит в неё. Входит... Голубок... Кто такой голубок?.. Да пошёл он!.. Героин - вот соперник единственный. Героин. Но сейчас его миг. Сейчас его время. Да пошли они все...
Физиология... Есть ещё метафизика. Есть нечто такое, что выше всего. Две отдельности сходятся. Ничего не таят. Две отдельности объединяются в одно целое. Две отдельности доверяют друг другу всё-всё, всё своё сокровенное, самое-самое. Два сердца стучат в унисон... два сердца слились, объединились в одно, и это новое общее сердце поёт. Поёт для Вселенной, делится радостью: души свободные! здесь так прекрасно! души свободные, нисходите сюда!