— Знаешь, я, наверное, к ним не привыкну. А глаза, ты видел его глаза?
Иван продекламировал стихи и грустно посмотрел на девушку.
— Что-то скорби в них я не заметила, — фыркнула Тая. — Ты любишь Блока?
Иван улыбнулся.
— А кто его не любит?
— Я отношусь к нему спокойно. Но тебя понимаю.
— Если говорить об очах, то мне, честно говоря, больше нравится Заболоцкий:
Тая задумчиво и удивленно посмотрела на Ивана, но ничего не сказала.
Они миновали ряд темных комнат и, не сговариваясь, одновременно приникли к длинной трещине, пересекающей стену тупика наискось. Еще один зал с грудами каменных обломков, металлических предметов, цилиндров, но главное — с двумя длинными узкими окнами, через которые в зал вонзалось золотистое, без теней, сияние. И еще. Знакомые всхлипы в этом зале усилились до громкого и гулкого шипения, словно за стеной выпускали пар из котла, то закрывая, то открывая вентиль.
— Выход? — полуутвердительно сказал Иван. — Но как туда добраться? В щель нам, пожалуй, не протиснуться.
Он попробовал действовать стержнем как рычагом, но с таким же успехом можно было пытаться пробить стену голой рукой.
— Черт, не везет! Отдохнем?
Тая задумчиво побродила по комнате, рассматривая разбросанные по полу непонятные предметы. В дальнем углу она остановилась и включила фонарь.
— Иван!
Костров встал с глыбы не то камня, не то керамики с вкраплениями сверкающих шариков и подошел к девушке.
Луч света выхватил из тьмы колодец глубиной в десяток метров. На дне колодца лежали чьи-то кости, зеленовато-желтые и словно отполированные.
— Что здесь происходит, Ваня? — дрожащим голосом спросила Тая. — Куда мы попали?
Иван не успел ответить. Тяжкий удар потряс здание, качнулись стены, дрожь пола вошла в позвоночник через ноги. Вскрикнула Тая, едва не свалившись в колодец: Иван успел удержать ее за полу куртки. Снова удар и новая волна вибрации. Сквозь стихающий гул доносились далекие тревожные крики.
— Я боюсь! — шепотом сказала Тая, касаясь губами уха Ивана. — Этот страшный лабиринт, коридоры, комнаты… эти взрывы… Ваня, может, нас захватили какие-то пришельцы и увезли на свою планету? Я читала в одном рассказе…
Иван заставил себя рассмеяться, хотя ему было не до смеха.
— Чудачка ты моя, мы на Земле, а скорее всего, под землей. Пришельцы не стали бы писать на дверях по-русски.
— Русский-то он русский, но шрифт не очень русский… О, смотри! — воскликнула вдруг Тая. — Кажется, мы теперь сможем выбраться в тот зал!
Щель в светлый зал стала шире в полтора раза, сейчас даже Иван мог протиснуться в нее, не рискуя застрять.
Через минуту они были в зале, пробились между грудами обломков и мусора и подбежали к окнам. То, что открылось их взорам, они увидеть не ожидали…
Окна выходили наружу в стене колоссального здания, крылья которого плавно заворачивались полукольцом по гигантскому радиусу вправо и влево и терялись за горизонтом, а на высоте около трех сотен метров над котловиной, заполненной золотистым маревом, постепенно становились прозрачными и исчезали! В центре котловины сияние было особенно сильным, и марево там истаивало в темном небе струями свечения, оранжевыми и малиновыми полосами. Оттуда доносились глухой рокот, равномерное шипение пара и густое астматическое дыхание.
Завороженные страшной картиной, Иван и Тая простояли полчаса, разглядывая котловину с золотым светящимся туманом, стены здания, уходящие вверх на громадную высоту и в стороны по кругу, с рядами окон и похожих на черные кляксы пятен.
— Да! — сказал наконец с чувством Иван. — На Землю это мало похоже! Но пришельцы — чушь!
— Что тогда? — тихо спросила Тая. — Где мы, по-твоему?
Иван промолчал, и они с новым вниманием принялись рассматривать ландшафт с высоты в двести метров.
— Под нами вроде бы лес, — неуверенно сказал Иван. — Спуститься бы… Но как?
— Если это здание, то должны быть лифты или лестницы. Поищем, а не найдем — вернемся сюда и будем думать снова.
Иван поколебался, поглядывая на шапку светящейся субстанции в котловине, и решительно направился в глубь зала.
— Не отставай и смотри под ноги, тут колодцев хватает.