В общежитии он застал только Джонхуна, более оживленного, чем вчера. Хотя нет, примерно настолько же, просто качество оживления в этот раз было другим. Накануне он злился и негодовал, сегодня же задорно торжествовал, из чего Хонки понял, что окончательное примирение произошло.
- Ну что, - спеша, чтобы солист не начал подкалывать его по поводу предсказуемого исхода, лидер принялся допрашивать вперед. – Секс, любовь, всё путем? Судя по тому, что ты даже не ночью вернулся – всё как надо вышло?
- Даже лучше, чем я ожидал, - улыбнулся парень. Выходя отсюда, он и не надеялся на буквальное воссоединение с девушкой, а получил в результате важную для мужчин часть отношений. Но что касалось любви… А вышло ли, как надо? Не дав перевести на себя стрелы окончательно, Хонки спросил: - Как Кеута?
- Ну… - уклончиво начал Джонхун, но потом, будучи в добром расположении духа, всё же ступил на путь прямолинейности. – Она не поменяла билет, а я успел согласиться на предложение ребят собраться в баре… пригласил и её, так что идем посидеть вместе. Хичоль и Джоуми будут, ты идешь?
- Я даже не знаю, - выдохнул Хонки, не готовый скакать с корабля на бал.
- Идём! Чего торчать тут зазря? Или у тебя какие-то планы? – лидер автоматически взял гитару и начал на ней что-то бренчать. Под видом настройки струн, руки невольно воспроизводили какую-то лиричную мелодию о любви. Конечно, Кеута не успела поменять билет! Интересно, они долго приходили к компромиссу или Джонхун сразу стал просить её подождать? Со стороны Хонки их разборки показались ужасно простыми и детскими. Почему у него всё сложнее?
- Нет, на вечер планов не было. – нужно было только позвонить Мине. И что сказать? Будь моей? Она, скорее всего, и будет. И чем это закончится? Тем, что она будет его на расстоянии, сидеть дома, пока его пятую точку поглощают приключения и посиделки в клубах. А вечером будет Хичоль, с ним так хотелось поговорить по душам и выпить, рассказать о новом витке событий, о Мине, о которой и так в своё время прожужжал ему уши. Ничего, позвонит ей из бара, заодно и окончательно определится со всем к тому часу. – Можно и сходить…
- Вот и отлично! – кивнул Джонхун, благозвучно тронув струны, изобразившие настроение испанского тореадора.
Но вечером Хонки так и не позвонил. Не потому что передумал или не захотел, а потому что не набрался смелости, не собрался с мыслями, а потом и вовсе забыл, поскольку выпил слишком много. Вначале было не до этого; пока все поздоровались, уселись, заказывали напитки, народ подтягивался, пришли ещё знакомые, ребята музыканты, их товарищи с телевидения. Даже с Хичолем никак не получалось перемолвиться с глазу на глаз. А стаканы всё наполнялись, и сколько он ни смотрел на мобильный, доставая его и вертя в ладони, то слова не шли на ум, то его что-то отвлекало. Как оказалось не просто набрать знакомый номер и просто сказать несколько строк! Да и для этого нужно было уйти куда-нибудь, уединиться, но единственная попытка ничем не окончилась, потому что его там нашел один из приятелей, потянув обратно выпить за произнесенный тост. Помимо Кеуты была ещё пара девчонок, но Хонки даже толком не разобрался, кто они и с кем. Ему было не до них. Все помыслы, действительно, были о Мине, но вот только ни к каким жестам это не пришло.
Когда рядом оказался Хичоль, и они развели доверительно-пьяную беседу, Хонки уже понимал, что с такой кондицией нечего и думать кому-то звонить, лучше выговориться другу, который понимающе выслушал волнения певца, даже что-то отвечая и советуя. Но всё уже погружалось в приятное забытье, как льдинка в стакан с виски, в нем тая и исчезая. Музыка играла всё громче, напитки лились всё крепче, и такой, казавшийся ему тяжелым, вечер, скоро стал короткой легкой ночью, обратившейся в утро, куда потяжелее того вечера, который он незаметно упустил.
Первая же мысль, отрезвившая его сильнее всего, что он в дальнейшем нашел на кухне в холодильнике, была: «надо позвонить Мине, надо позвонить». Он тут же вспомнил, что не сделал этого, поэтому достал телефон и, положив его на стол перед собой, гипнотизировал его, попивая рядом кофе. На кухню вошел Сынхен, не участвующий в большинстве попоек, поэтому всегда выглядящий куда бодрее, веселее, и по факту по утрам соображающий быстрее, чем старшие похмельные товарищи. Правда, Джонхуна и вовсе не было, потому что, как вспоминалось Хонки, из бара он уехал с Кеутой к ней в гостиницу.
- Ждешь чьего-то звонка? – проницательно отметил Сынхен, давненько не замечавший, чтобы вокалиста волновали средства связи как-либо по непосредственному назначению. Обычно это скорее убиватель времени с игрушками при переездах или замена плееру, когда он забыт.
- Нет, сам настраиваюсь позвонить. – подал подхрипший голос Хонки.
- Возьми и позвони. – пожал плечами парень.
- Не всегда это так просто сделать, умник. – поморщился старший, растянув перед этим что-то среднее между «а-а» и «айщ», как будто ему наступили на ногу.
- А, девушка? – вновь проявил недюжинную сметливость Сынхен. – Тогда тем более, нечего тянуть время. Звони и говори, что думаешь. Когда подбираешь тщательно, что сказать, как-то лицемернее получается.
- Как скажешь, любовный гуру, - пошутил Хонки, взявшись за трубку. Гитарист из них был в самых долгих отношениях, да и парень он был добросовестный и хороший. Было чему поучиться. Что ж, звонить, так звонить. Хонки нашел номер Мины и нажал на него, приложив к уху мобильник. Пошёл гудок, второй. Сынхен принялся готовить обед… черт, ведь уже, в самом деле, далеко не утро, а почти полдень! Не стоило так поздно возвращаться, или встать надо было раньше, переборов себя. Десятый гудок. Никто не берет. Хонки сбросил и отложил телефон. – Не берет.
- Накосячил? – не оборачиваясь, над разделывательной доской полюбопытствовал одногруппник.
- Да вроде бы нет… я обещал позвонить, но не называл точного времени. Хотел вчера, но не получилось…
- Перезвони позже. Все бывают заняты. – безмятежно занимался своим делом Сынхен. Хонки посмотрел на его затылок и опять поймал себя на легкой зависти. И у этого всё на личном прекрасно, и девушка у него хорошая.
- Да, позвоню попозже ещё.
Встав из-за стола, Хонки переключился на свои обязанности айдола. Душ, приведение себя в порядок. Нужно отправляться в агентство, посетить с менеджером фирму, заинтересованную в нем, как в лице для рекламы. Но через час рука уже сама достала телефон и набрала номер Мины. Снова почти десять гудков, и снова никто не поднял. Вечером он позвонил третий раз, и опять безрезультатно. Не понимая, на что можно было обидеться, ведь он не клятвенно обещал позвонить именно в тот вечер, он начал вспоминать прекрасную привычку Хичоля удалять номера тех, кто не отвечает. Но это было без толку – телефонный номер Мины он знал наизусть. Он написал ей сообщение: «Извини, что не позвонил вчера, был очень занят. Как у тебя дела?». На это тоже отвечать никто не спешил. Нервы грозили лопнуть, голова отказывалась думать о другом, сотовый становился навязчивой идеей. Какая глупость! Мина тоже не обещала, что с радостью ему поднимет, она, по-хорошему, так и не сказала, что будет, если он позвонит, просто разрешила ему это сделать. Черт, как он сразу не понял, что в ней нет ни капли желания возвращаться к нему! Конечно, она-то выглядит всё так же, у неё есть парень, а он… Наверное, как увидела, сразу пожалела, что вообще написала ему, этому пополневшему невызревшему мужчине, который, как и раньше, не мог толком серьёзно поговорить, разложить всё по полочкам и разрубить все сомнения. Хонки откинул телефон и собрался ложиться спать. Ясно, что он ничего не дождется. И звонить больше не будет. Иногда может показаться, что судьба вновь возвращает тебе что-то, но, в конце концов, если и раньше ничего не клеилось, не пора ли понять, что это вовсе не судьба, а ошибочное стремление друг к другу? Нужно просто забыть о Мине, как она, похоже, уже сделала сегодня с ним.