– Стёпка!!! – Я останавливаюсь и хватаю друга за плечо. Разворачиваю к себе. Мы уже между вьюном павой изгороди и фасадом. – Что с тобой случилось? Ты несёшь какой-то бред.
Очки Стёпки чуть съехали, а глаза вдруг заморгали и наполнились слезами. Когда друг поправляет очки, я вижу, как трясутся его пальцы, и теперь мне правда становится страшно.
– Тёмка, ты не понимаешь, – он хватает меня под локоть и сильно сжимает. – Я вот только что чуть не умер. Вот прямо несколько минут назад. Меня спасло просто чудо.
– Да расскажи же ты! – молит Сергей, всё ещё сжимая в руках баночку с сахаром. Маленькую, сделанную на манер тех горшочков, в которых Винни-Пух таскал мёд.
Стёпка безумно оглядывает нас, потом вдруг вздыхает и совершенно спокойно говорит:
– Сами посмотрите. – Он снова идёт вперёд и говорит. – Я проснулся раньше тебя, Серый. Вышел на крыльцо. Вижу – стоит посылка. Читаю, там моё имя. Отношу в комнату. Тут ты. Я говорю, что хочу завтракать. Ты говоришь, сахара нет. И идёшь к Тёмке, а я иду открывать посылку. – Стёпка останавливается у одного окна, даже не представляю, куда оно ведёт. – Бечёвка прочная, а у меня в комнате её нечем перерезать, поэтому, я сразу иду в кабинет отца. Там канцелярский нож у него есть на столе.
По попыткам Сергея заглянуть в окно понимаю, что мы как раз стоим у кабинета отца.
– Ну в принципе, я её открыл, а там чёрная коробка с кнопкой на боку. Я дурак. Я же должен был сразу понять. Ни обратного адреса. Ничего. Не надо такое нажимать. Но любопытство же…
– Да что там такое? – Сергей отодвинул Стёпку и уставился в окно. Честно говоря, я уже сам жадно вылавливал тени в комнате.
– Ну вы смотрите, а я буду рассказывать, – продолжил Стёпка.
Я подбегаю к окну и липну лбом к стеклу, прикрывая глаза ладонью свободной руки.
– От стола, на который упала коробочка, до двери я шёл секунд десять. Это были самые страшные секунды моей жизни.
За стеклом я вижу кабинет главы семьи Герундовых. Обычный, нетронутый, даже бумаги на столе лежат по порядку.
– Просто, пока я отступал, я видел, как дрожит коробка, и хочет встать на донышко, – продолжает Стёпка.
Вот та самая коробка. Стоит на отцовском столе, открытая и пустая.
– Но я успел выйти вперёд. Да. Наверное, от смерти меня отделяла миллисекунда.
Серый отрывается от стекла и смотрит на Стёпку.
– Я ничего не понимаю.
Я в последний раз окидываю взглядом чистый кабинет перфекциониста, потом оборачиваюсь и говорю:
– Да, мы ничего не понимаем.
Стёпка внезапно улыбается и опять пугает. В сочетании с испуганным взглядом получалась гримаса моего брата на двадцать третье июля.
– Посмотрите на клетку, – говорит он.
Отец Стёпки держит в кабинете двух канареек в клетке у окна, объясняя, что под птичье пение ему работается продуктивнее. Он представляет себя в летнем лесу и нервы успокаиваются, мысли упорядочиваются. Мы с Серым снова липнем к стеклу.
– Где канарейки? – хмурится Сергей. Клетка оказывается пустой, запертой и пустой.
– Вы к прутьям приглядитесь, – насмешливо просит Стёпка.
Я внимательно оглядываю клетку и ничего не замечаю, хотя… тёмное пятно справа от дверцы на прутьях. А ещё на донышке клетки с десяток перьев, хотя последние могли нападать уже давно.
– Вы только послушайте, – говорит Стёпка. – Я же рассказываю. От стола до двери я шёл десять секунд.
Я кошусь в сторону друга, ничего не понимая. Зачем мне нужно знать, сколько он шёл до двери?
– Послушай, я пойду в кабинет отца и всё расследую, – говорит Сергей.
– И умрёшь сразу, как только откроешь дверь, – кивает Стёпка.
Пока Сергей что-то мямлит, меня внезапно осеняет. Я щёлкаю пальцами и говорю:
– Почему так долго?
– Чего? – удивляется Сергей.
– Десять секунд от стола до двери. Да это же… Тут за секунду можно пройти. И почему?… – Я снова прилипаю к столу. – Она стоит на донышке? Хотя ты сказал, что упала она на бок.
– Что тут творится? – вздыхает Сергей, а потом топает ногой и повышает голос: – Я ничего не понимаю!
– Оно действует только на живое, – говорит Стёпка. – Когда коробка открылась и упала раззявленной пастью к окну, я почувствовал, что меня тянет к столу как магнитом. Я вскочил и отступил от коробки. Знаете, как это сложно было сделать. На ногах будто гири. Причём, тянут они не вниз, а в сторону стола. Я принялся сопротивляться. Ну это всё за долю секунды происходило. И я успел увидеть, что папины канареек на секунду припечатало к клетке. Они чирикнули. А потом их разнесло в фарш сквозь прутья, и куски засосало в коробку. Потом она начала подрагивать, пытаясь встать на донышко, а я отступал. Десять секунд. Знаете, за десять секунд я испытал такой ужас, какой не испытывал за всю жизнь. Я стоял против почти с нулевого вектора направления силовых лучей. И в то же время, меня тянуло туда как огромным магнитом. А если б коробка перевернулась до того, как я вышел, то я оказался бы в волновом радиусе силовых полей. Вы предполагаете, что со мной было бы? – Я мрачно качаю головой. – Думаю, я уже не смог бы сопротивляться, и случилось бы то, что в фантастических фильмах показывают, когда в космосе вдруг маленькая дырочка в обшивке корабля возникает. Команду с невероятной силы присасывает к этой дырочке, а потом через неё вытягивают всего человека.