Я с полчаса лежал в кровати и ошеломлённо глядел в потолок. Если за завтраком Сергей и дал повод усомниться в его авторитете, то сейчас героизм качка-футболиста зашкаливал выше отметки отлично. Я бы никогда не взял на себя ответственность за содеянное, да я вообще лучше бы свалил вину на Андрюху.
Через какое-то время снизу раздаётся пару криков. Отец с матерью опять не поладили. А какой-то вшивый месяц назад у нас была идеальная семья. Я вздыхаю и печально поворачиваюсь на бок, но уже через пятнадцать минут в комнату входит папа.
Попав в мрак занавешенных штор, он изображает растерянное лицо и спокойным – насколько у него это получается – тоном спрашивает:
– Что у тебя тут как в могиле? Свет бы включил.
Прикрыв дверь, он падает в кресло и потирает лицо. В плотном мраке силуэт папы едва заметен. Мне кажется, сейчас состоится серьёзный разговор, но почему-то пофигу. Во мне разливаются сонливая и непонятная безнадёга.
– Ну хоть ты что ли с ней поговори, – тихо просит отец.
– А что я ей скажу?
– Давайте уж похороним Андрюшку со всеми почестями.
Я вздыхаю и переворачиваюсь на спину. В глубине души я предполагал, что подобный разговор с отцом рано или поздно состоится, и, к сожалению, я к нему не готов.
– Ну он же числится официально без вести пропавшим, – говорю, вытянув вверх руку и гоняя между пальцами мобилу.
– Тём, ты же понимаешь, что это всё белиберда, – вздыхает отец. – Если жертва не находится в первые три дня, то шансы равны почти нулю.
– Почти, – немедленно замечаю я.
– Не цепляйся к словам, – строго приказывает отец. Чёрт возьми, с ним я ссорится вообще не хочу, но Андрюшка и правда не умер! Не получив прямых доказательств, я теперь больше склоняюсь к теории Стёпки.
Тогда я переворачиваюсь на бок и говорю отцу:
– Пап, нужно ещё какое-то время. Дай нам ещё хотя бы месяц. Поверь, если через месяц Андрея не найдут, я сам уговорю маму похоронить… это, пустой гроб.
Некоторое время отец мучается, взвешивая ЗА и ПРОТИВ. В темноте я не вижу его лица и не могу точно утверждать, какие эмоции сейчас бушуют внутри главного члена семьи Бреус.
– Две недели, – вдруг говорит он. – Даю тебе две недели, а потом, если Андрюшка не найдётся, ты присоединяешься ко мне, и ломаем маму.
Две недели? Ха, меня может не стать уже завтра, поэтому четырнадцать дней, целых половина месяца, четверть школьной четверти, кажутся мне вечностью.
– Договорились, – киваю. – Две недели, и я твой.
– Ну хоть один человек в нашей семье мыслить здраво, – вздыхает отец и уходит. Ни спокойной ночи, ни пожелания приятных снов. После исчезновения Андрюшки со мной живут чужие люди, раньше я их не знал. Эй, ребята, кто вы? Где стремление отца всё обращать в шутку? Где строгий тон мамы, просивший вернуться к обеду?
Я вздыхаю, иду в туалет, а когда возвращаюсь, замираю на пороге. Тусклый свет из коридора открывает взгляду пустую кровать-кораблик у окна. Я закрываю дверь, подхожу к ней и ложусь. Как непривычно. Оказывается, вот под каким углом Андрюшка видел комнату, когда просыпался.
Я активирую телефон, экранчик – маленькая точка света, посреди бескрайной тьмы комнаты.
Я: Ты собираешься брать завтра Сергея?
Стёпка: Да.
Я: Ты же обещал больше не вмешиваться ни во что.
Стёпка: Придётся Серому понять, что вмешиваться нужно.
Я: Кажется, мы разрушили мир твоему брату *пугливый смайлик*.
Стёпка: Ему это полезно, пусть подумает, а то так и умрёт спортсменом.
Я улыбаюсь и переворачиваюсь набок. Интересно, что большой брат думает о сегодняшней посылке? Неужели и правда пытается объяснить происходящее с рациональной точки зрения?
Мне его жаль.
А потом я разговариваю с подушкой, как будто это Артём.
– Две недели, – говорю я. – У меня всего лишь две недели, чтобы найти тебя. И я найду. Я знаю, где ты, мне бы только способ отыскать к тебе двери.
Я обнимаю подушку и становится как-то приятно и грустно одновременно.
– Вот увидишь, я верну тебя в семью.
После этих слов сон медленно начинает пожирать меня, и я отрубаюсь в кровати Андрюшки. Всю ночь мне снится, будто маленькая чёрная коробочка засасывает меня, и боль раздирает тело. Я часто просыпаюсь вспотевший и почти плачущий, но кошмар не отпускает.
*******
Меня будит телефонный звонок Стёпки. Я с трудом расцепляю веки и мычу в трубку звуки, похожие на алло.
– Ты что, ещё спишь? – голос Стёпки немного суетливый.
– А сколько время?
– Уже десять. Давай поднимайся, мы скоро подойдём.