– В поезде всё спокойно? – спрашиваю.
– Как видишь, – равнодушно отвечает женщина, и я взбираюсь обратно на свою полку. Когда подтягиваешься, провод на ключице правой руки чуточку натягивается, но клей скорее оторвёт кожу, чем позволит отцепиться проводу. Неизвестные технологии посторонних миров. Виват.
Снова засыпаю.
-Ты обещаешь?
******
Я только что спустил Андрюшку с дерева. Ну так, случайно, иду по просёлочной дороге нашей «Искры Радости», вдруг слышу знакомый голос брата. Лето, год назад дело было. Поднимаю голову, а Андрюшка на ветке висит и пыхтит.
– Высоковато, – усмехаюсь я.
Андрюха смотрит вниз и вдруг теряется.
– Ой, Тёмка. Ты чего здесь делаешь?
– Гуляю.
Вообще-то, мы в тот день со Стёпкой подземный шалаш строили в подлеске, замучались весь день, так и не доделали. В итоге Стёпка к себе домой пошёл с лопатами, а я к себе. Но решил, что не стоит вникать в подробности Опарышу.
– Я с дерева слезаю.
А там прямо на краю подлеска дуб стоял мощный. Когда у дерева необхватный ствол, может показаться, что на такое взобраться легко, но это ошибочное мнение. Если вы были мальчишкой и лазали по деревьям, вы можете подтвердить мои слова. Особенно, если ствол вертикальный и кочек мало.
– Вижу, у тебя это плохо получается, – снова усмехаюсь.
Тогда я не задумывался над ситуацией. Ну Опарыш. Ну на дереве повис. Сейчас сниму его и домой приведу. Но сейчас, во сне, смотрю на себя со стороны и вспоминаю. Мне же смешно, я бы сказал даже потешно. Мелкий брат мой висит на дереве, болтает ножками с ободранными лодыжками.
Во мне приливы нежности.
Я же ведь люблю его.
– Блин, да я сейчас слезу, – пыхтит Андрюшка.
– А. Ну если так, то я пойду, – театрально пожимаю плечами.
– Ну иди, – как бы беззаботно отвечает Андрюшка и пытается нащупать нижнюю ветку. Плохо получается. Вижу, что не достанет до неё. Когда забирался, видимо, подпрыгнул, а сейчас не дотянется даже носочком.
– Ну я пошёл, – снова пожимаю плечами и медленно удаляюсь от дуба.
– Ну иди, – слышу позади голос Андрюшки. – Скажи маме, что я сейчас приду. Я вот уже почти слез. Чёрт. Тёмка!
– Чего? – оборачиваюсь.
– Помоги слезть, – стыдливо просит брат и строит на лице печальную гримасу.
Снимаю Андрюшку с дерева. Когда спускался на самый последний ярус, попросил брата обхватить меня за спину. Отчётливо помню его сопение. Такое серьёзное и сосредоточенное. Ведь тогда и не замечаю особо, а сейчас опять…
Я же ведь люблю его.
Идём по дороге, а он долго молчал, а потом спрашивает:
– Мамке расскажешь?
– Конечно. Специально расскажу, – киваю.
– Ну не надо, – Андрюха опять строит грустную гримасу. – И вообще никому не рассказывай об этом.
– А что мне за это будет? – щурюсь я. Знаю, что Андрюшка всё равно не может дать мне что-то, чего у меня нет, но хочу поиздеваться над братом. И ведь незлобно. А так, шутки ради.
– Ну хочешь я всё-всё сделаю, чего попросишь, – глаза Андрюшки расширяются, а его надежда цепляется за эмоции слабыми ручонками.
– Ну… я подумаю, – киваю.
– Но ведь никому не скажешь.
– Не скажу.
– Ура, – Андрюшка продолжает путь вприпрыжку. – А всё-таки хорошо, что ты меня спас. Я бы всем рассказал, какой ты герой, только мне стыдно будет, что я на дереве застрял.
– Ну мне положено тебя защищать, – говорю.
– То есть, ты меня прямо всегда будешь защищать и выручать из любых ситуаций? – спрашивает брат.
– Ну конечно.
В тот день я отвечаю почти на автомате, мысли где-то со Стёпкой и с нашим подземным шалашом. А вот сейчас вспоминаю и представляю, как сильно мои слова впечатались Андрюшке в сердце.
– Ты обещаешь?
– Обещаю.
Вот! Вот оно! Я тоже пообещал брату, что буду защищать его! Я не могу отступить назад. И пусть год назад я ответил механически, но Андрюшка это запомнил, поэтому я должен достать его из июля.
Ведь, он всегда находился рядом в комнате, мы пользовались общими вещами, мы делили один компьютер. Он неотъемлемая часть мозаики моей жизни. Неотъемлемая, я сказал!
И я люблю его. Только…
*******
…почему, чтобы понять это, должны были случиться такие жестокие события.