Сажусь на верхней полке. Аромат летнего подлеска сменяется затхлостью вагона. Вытираю слезы и снова плачу, а в затылке пульсирует адская боль. Снимаю с крючка над головой куртку и запускаю руку во внутренний карман.
Я не виноват, что какой-то профессор Вечность решил зациклить братишку в одном дне, но разве мне не стыдно, когда я вспоминаю, с каким мыслями обо мне Андрюшка застрял в другом мире? Стыдно.
Нащупываю в кармане своё оружие и таблетки, выданные доктором Русланом. Вытаскиваю обе штуковины.
Может, Андрюха уже и забыл о том моём обещании, а вдруг помнит? Я не смогу себе простить, если оставлю брата гнить в одном дне. И пусть я сам погибну, но обещанию выполню, я же – настоящий мужчина! Жалко, конечно, что Андрюшка не узнает о моих геройских поступках.
Я опускаю руку вниз нащупываю на столе минералку, заметил бутылку во время прошлого пробуждения, и выпиваю таблетку. Затем бросаю бутылку на подушку и изучаю своё оружие. Да, детка, с тобой меня ничего не остановит. Хана всем! Я лично размажу голову доктору Вечности, если он откажется возвращать брата.
Некоторое время изучаю огоньки на нарукавнике. Просто две пульсирующие точки по бокам и… странно, внутри небольшой индикатор, похожий на батарейку в сотовых телефонах. Если так, что сейчас индикатор заполнен не до конца. Если бы я держал сотовый телефон, то определил бы уровень заряда восьмидесяти процентами.
А вдруг это и правда зарядка? Что же, ребята из штаба оппозиционеров не предупредили бы меня? Вздыхаю и прячу оружие обратно, а куртку вешаю обратно на крючок.
И вдруг замечаю, что Стёпки нет.
Страх колет сердце, да ещё в темноте ничего не видно, сплошные неясные силуэты. Нагибаю голову и вглядываюсь в нижние полки. Вон, вроде, спящее тело Серого, а прямо подо мной прямо в форме мерно сопит тётя Марина.
Может, Стёпка отправился в туалет? Слезаю и выхожу из купе. Свет коридора поначалу слепит, и я, щурясь, двигаю по ночному вагону. Тишина, нарушаемая лишь стуком колёс, отсутствие людей почему-то пугают.
Стёпка вон он. Далеко впереди через стекло двери, ведущей в предбанник перед туалетом, вижу клочок его рубашки. Друг сидит на отсеке для мусора, где днём меня встретил Серёга. Неприятные ассоциации. Окошко открыто и ветер щекочет Стёпкины волосы, перебирая их невидимыми лапками.
– Вот ты где, – облегчённо вздыхаю. – А то я уже подумал все самые худшие варианты.
– Какие же? – спрашивает Стёпка без тени улыбки, сверля глазами тьму за окном.
– Ну, что тебя забрали, убили, расчленили и выбросили по кускам через очко унитаза.
Наконец, Стёпка вяло улыбается и смотрит на меня, но глаза печальные.
– Давай я схожу в заветную комнату, ты меня подожди, – говорю и на пару минут скрываюсь в туалете. Выхожу, а Стёпка всё там же, глядит во тьму и размышляет о вселенной.
– Зачем мы встретили именно её? – спрашивает Стёпка.
– Ты… про… – до меня начинает доезжать.
– Ну… эту нашу параллельную маму.
Я вздыхаю и потираю лоб. Мне даже нравится, что Стёпка поднял мучившую меня тему. А то мне начало казаться, что он совсем покинул мою компанию и всецело увлёкся новой мамой.
– Понимаешь, Стёпка, ну… ты же умный. Ты же ведь должен понять… – я не нахожу слов.
– Что она совсем мне не мама? – мрачно говорит друг.
– Ну да. Это женщина из очередной шизофренической реальности.
Стёпка вздыхает и откидывается на металлическую трубу позади, легко ударяется о неё затылком. Моя больная голова, которая чуточку начала успокаиваться, фантомно заскрежетала черепом о датчик под кожей. Пришлось сжать зубы.
– Да. Я всегда это знал, но не хотел верить. Только сейчас, выспавшись, понял, как жестоко играет с нами доктор Вечность, – вздыхает Стёпка.
– Думаешь, это его проделки? – спрашиваю.
– А как же. Он хочет нас сломать. Он пустил нас по препятствиям. И хочет, чтобы мы бросили всё к чертям.
– У тебя возникало такое желание? – хмуро спрашиваю.
– Меня не так легко сломать, – Стёпка косится в мою сторону и улыбается. – Но всё равно жестоко. – Улыбка немедля сползает с лица. – Он украл мой мозг. Я снова думаю о маме . Я не могу ни о чём больше думать. Знаешь… – Стёпка замолкает и сжимает губы.
– Что?
Внезапно дверь из тамбура открывается. Я чуть в штаны не наложил от страха. В предбанник входят двое мужчин в форме, судя по всему, из дорожной полиции.
– Чего не спим? – беззлобно спрашивает первый, открывая дверь в вагон.
– Бессонница, – отвечает Стёпка без тени страха. Полицейские ничего не говорят и удаляются. На секунду я проникаюсь к ним симпатией. Ведь взяли же и ушли, а могли бы придраться, документы просить.