– Оно вам надо? – Серый заводит глаза. – Может, приляжем спать, я устал, как загнанная сука.
– Извини, но у меня в голове строится столько инвариантных событий, – потупил взгляд Стёпка. – Я продумал уже сотню вариантов, перевернул в голове каждый кадр из прошлого. Я стараюсь подготовиться к встрече. Если взвесить все факты, то может быть станет ясен исход завтрашней встрече. Вдруг нам не только Андрюху не вернут, но и Глобус отберут ещё, а нас убьют.
– Судя по тому, какие ребята работают на этого бородатого козла, не удивлюсь, если так оно и будет, – ворчит Серый.
– Погодите. Что мы имеем? Один докторишка, сидит себе где-то в Питере и управляет временем. так что ли? Он вообще кто? Человек? Демон? Тварь с другой планеты? Может, Бог?
– Ну я так думаю, что может всё верно, кроме варианта с человеком, – отвечаю. – Не может человек быть таким всемогущим.
– А вот тут меня Шаман заставил задуматься, – вздыхает Стёпка. – Помните, он говорил, что мы толком его вживую ещё не видели. А вдруг это вообще коллективный разум. Вдруг он даже не материален?
– Да как так не материален?! – пожимает плечами Серый. – Мы сами его на экране видели!
Стёпка вдруг вздыхает.
– У меня в голове с той самой ночи, вчерашней, крутится кое-что… развитие моей теории. Как-то нашёл я слабости в ней. И подумал о некоторых вещах. Но они не самые лучшие.
– Так! пошёл ты со своими теориями! – восклицает Серый.
– А чего так?
– Потому что как правило твои теории оказывают верными!
Стёпка вдруг смущённо улыбается.
– Ну ничего страшного. Ещё не всё так плохо.
Изнывая от нетерпения, я тороплю ребят:
– Ну ладно, Стёпка, давай уже. Чего ты там задумал?
– Смотри. Я предположил, что мы как-то все застряли в двадцать третьем июле, а потом начали жить дальше, а твой брат единственный кто это помнил, остался в том дне.
– Ну да.
– А кто застрял? Я и ты? Вся наша Искра? Весь город? Вся страна или планета?
Я чешу макушку.
– Ну не знаю.
– А что если мы нигде и не застревали, – говорит Стёпка. – А только твой брат?
Непонятки.
– Хорошо. Тогда как же он мне рассказал, что проживает этот день уже двадцать третий раз?
Стёпка пожимает плечами.
– Долго думал, ничего умного не нахожу. Ведь вот ты с ним двадцать второго жил, было всё нормально. А вот уже двадцать третье, и он уже другой. Эти неточности меня и смущают. Но я задался ими после того, как придумал интересный вопрос.
– Какой?
– Вот мы часто задумывались, зачем мы едем спасать Андрюшку? Но не подумали об одном! – Стёпка вошёл в кураж. Выдержал напряженную паузу, оглядывая меня и Серого. – Зачем доктору Вечности это? Зачем зацикливать какого-то мальчишку в одном дне? Ответьте, хоть кто-то из вас задумывался над этим?
Я оцепенел. А ведь и правда. Мне всегда хотелось просто спасти Андрея, но мысли о сути действия доктора Вечности не приходили мне в голову. Поэтому я мотаю головой. Серый поддерживает меня и тоже мотает. Уж тот явно не задумывался ни над чем иным, кроме спасения шкур своей и Стёпкиной.
– Ну ты хоть что-то придумал? – спрашиваю.
– Нет, – вздыхает Стёпка. – Я говорю о том… а что если это какой-то необходимый процесс? Я, конечно, очень надеюсь, что доктор нам всё объяснит, но чёрт. А вдруг этому необходимо было случиться. Как, скажем, умирают же люди. Вдруг это важный процесс, и он не вернёт нам Андрея поэтому.
Я холодею. Мне вдруг страшно и грустно.
– А что если это какая-то фигня такая, ну, он типа что-то испытывает. Вот и зациклил Андрюшку, – предполагаю. – Может, он злобный профессор, который ставит опыты над людьми.
– Ну мы же не в детском кино, – качает головой Стёпка. – Или твои предки так насолили какому-то гению по молодости, что он им мстит? – усмехается. – Бред. Здесь что-то более глубокое. В любом случае, завтра всё узнаем и поговорим с докторишкой. Если, конечно, нас пустят в покои мироздания.
В купе воцаряется тишина, которая лишь усугубляет моё ужасное состояние.
– Я вот что скажу, – вздыхает Серый. – Если мы придём завтра к этому нашему доктору, и из-за Глобуса он с нами пойдёт на контакт и не сможет вернуть Андрея, ндао договариваться, чтобы нас хотя бы вернул на место. Не находите?
Стёпка задумчиво щурится и глядит в одну точку, куда-то в пол.
– Нет… ну как же… – лепечу я. – Я же из-за Андрейки и поехал в этот путь.
– А, то есть, теперь он уже Андрейка? – усмехается Серый. – А когда-то ведь был опарышем.
– Но… – я теряюсь. – Я же дураком раньше был. Ну понимаете. Сейчас, когда Андрюшки нет, я вспоминаю всё больше и больше наших с ним дел. Вот вы же знаете, что я по утрам яичницу ем всегда. Глазунью.