Пока нащупываю кнопки, замечаю затхлый солёный привкус в воздухе. Он и вчера стоял приблизительно такой же, только в разы слабее.
Экранчик ослепляет меня, и я поначалу щурюсь. Но потом вижу время и замираю, пытаясь отыскать в сонном мозге нужную информацию. На мониторе 7.45. Если я не ошибаюсь, Серый утверждал, что приедем где-то в районе шести. Нащупываю на столе свой билет и свечу на него телефоном.
Чёрт. Время прибытия 6.00. Вскакиваю в ужасе и кидаю слабый лучик телефона на спящего Серёгу.
– Серый! Серый, просыпайся, – толкаю товарища в плечо. И вдруг замечаю, что Серёга лежит на жутко грязной простыне, покрытой ржавыми пятнами, будто кровь или моча.
Застываю на секунду.
– Мммм, – доносится сверху голос Стёпки. – Приехали что ли?
– Что случилось? – мямлит Серый. – Сейчас встану.
– Пацаны! Мы проехали Питер, похоже! – восклицаю я.
– Чего? – Стёпка свешивает с верхней полки руки и голову. – Как так. Мы не могли.
Ловлю изумлённый взгляд сонного Серёги.
– Мы не могли проехать. Питер – это конечная остановка. Поезд дальше не идёт, – уточняет Стёпка и спускается. – Блин, а на чём мы вообще спим?
Я обхожу Стёпку и открываю дверь… пытаюсь открыть. Моя рука проходит в пустоту. Свечу телефоном перед собой и…
– Мамочки! У нас дверь открыта, – стонаю.
– Глобус! – Стёпка, не успев ещё обуться, ныряет под стол. – Нет. На месте.
Серый всё лежит, выпучив глаза. То ли ещё не проснулся, то ли не понимает происходящего. И вдруг произносит:
– А почему здесь так воняет?
Я выглядываю наружу, в темноту и оглядываюсь. За окнами хоть глаз коли, а вот перед тамбуром, над купе проводника мерцает единственная тусклая лампочка. Её хиленький свет достаёт лишь до первых двух купе, а потом – темнота.
– Ребята, что-то произошло, – оборачиваюсь я во тьму. – Пойду к проводнику.
С этими словами осторожно двигаюсь по коридору, каждой клеткой ощущая тряску поезда. За окном раздался жуткий металлический стон. То ли машинист погудел, то ли связки вагонов так трутся друг о друга.
– Во всех купе нет дверей, – слышу над ухом голос Стёпки и чуть не вскрикиваю от страха.
– Дурак, да? – шепчу. – Хоть бы предупредил.
Вдвоём добираемся до дверей тамбура и останавливаемся перед купе проводника. Сначала заглядываем в машинное отделение, но там никого не находим. Тогда пытаемся открыть купе, но дверь не поддаётся. Тогда Стёпка громко стучит, чем пугает меня.
– Думаешь, стоит его вызывать? – спрашиваю.
– Ну он же должен нам всё объяснить, – шепчет друг.
За дверью тишина, и никто не спешит отворять купе.
– Может, его там нет? – спрашиваю, а Стёпка уже оглядывается.
– Посмотри какой пол и стены.
Здесь он прав. Пол ржавый, металлический, на стенах засохшие подтёки, а вместо обогревателя воды стоит непонятный котёл без крана.
– Жуткое зрелище и жуткий запах, – спешу заметить.
– Вывод один, – пожимает плечами Стёпка.
– Следующая шизофреническая реальность.
– Ага, – кивает друг. – И после этого ты думаешь, что следующий уровень будет проще.
– Теперь я ни в чём не уверен, – говорю. – Вопрос в том, куда мы в итоге приедем?
– Меня волнует не столько куда, а когда! Время почти восемь, лето, а за окном тьма. Как ты это объяснишь.
Теряюсь.
– Ну что там? – доносится из темноты кряхтящий голос Серёги.
– Мы снова в другой реальности! – отвечает Стёпка. – Скажи Аллилуйя!
– Аллилуйя, – ворчит Серый. – Хреновая какая-то реальность.
Мы возвращаемся в купе и садимся на кровать напротив Серёги.
– Пока известно одно, Глобус с нами – это уже радует. Опасности никакой – тоже радует, – уточняет Стёпка.
– Меня не радует, – зевает Сергей. – Хочется, чтобы эта вся фигня закончилась побыстрее и хочется приехать. Почему поезд задерживается на час сорок пять?
– Уже больше, – усмехается Стёпка. – Неизвестно, приедем ли мы. Может, в этой реальности, правда, время другое, и сейчас ещё три утра.
– Что значит, приедем ли? – хмурится Серый. – Надо отыскать проводников.
– У меня предложение! – вдруг меня осеняет. – Давайте пойдём к локомотиву. Кто-то же должен управлять этой хреновиной!
– В принципе идея неплохая, – кивает Сергей. – Может, кого из персонала найдём.
– Идея… на троечку, конечно, – вдруг задумчиво щурится Стёпка.
– Оооох, пожалуйста, только не надо твоих теорий! – Сергей заводит глаза.
Игнорируя его слова, я спрашиваю друга:
– А что тебе не нравится?
– Просто, – Стёпка оглядывается. – Сюрреально это как-то. Если все вагоны такие… мягко говоря, засранные, без дверей, то вообще кого и что здесь обычно перевозят? И вообще, хоть одна страна, хоть в одном мире, даже самая бедная, позволила бы такие условия перевозки людей?