– И? – теперь и мне становится как-то жутко. – Предлагаешь никуда не ходить?
– Да нет. Дело не в этом, просто я не знаю, с чем нам придётся встретиться в локомотиве. Вдруг это какие-нибудь разбойники, ну или чего-то в этом роде.
– В жопу вас! – восклицает Сергей, вскакивая. – Это бред. Нужно сходить и проверить.
И уже рвётся к двери.
– Мы с тобой, – вздыхает Стёпка, поднимаясь.
– Конечно, со мной, иначе нельзя.
Втроём, держа равновесие словно в бетономешалке, мы добираемся до двери в тамбур. Серый двигается быстро.
– Куда ты бежишь? – спрашиваю, едва поспевая.
– О! Уж Серый-то не оттягивает дела напоследок, – усмехается Стёпка. – Никакой прокрастинации. Только драться! Только хардкор!
– Какой кастрации? – спрашивает Серёга, открывая дверь в тамбур.
– Прокрастинации, – поправляет Стёпка. – Это когда неприятные дела на потом откладываешь.
Я улыбаюсь и молчу. Сам же не знал такое слово. Это Стёпка у нас филологический спец по редким терминам.
В тамбуре разлит удушливый запах соли и как будто корицы. Корицу я, правда, люблю в кофе и какао, но только не когда она пахнет столь пряно, что аж до слёз.
Перед нам нарисовалась чугунная дверь с запылённым окошком.
– Здрасть-приехали, – хмурится Серый. – Что ещё за непонятная хренотень?
Он хватается за массивный ржавый винт в центре и пытается его повернуть. Никакого результата, а если уж и Серый не может сдвинуть штуковину, то таким коропетам, как я со Стёпкой и пытаться не стоит.
– Давайте втроём, – просит Сергей.
Мы, конечно, подпрягаемся, только мне заведомо кажется: результат не изменится. Так оно и есть.
– Тварь! – вопит раскрасневшийся Серый и ударяет по винту. – Нас заперли.
Пока старший сетует и рвёт волосы на голове, Стёпка приближается к двери и пытается хоть что-то разглядеть в окошко.
– Бесполезно, – вдруг говорит. – Там сцепка вагонов. И перехода нет, понимаете. Это даже какой-то не пассажирский поезд. И даже если б мы открыли эту дверь, даже если б вышли на сцепку, балансируя, что уже невозможно, другую дверь вряд ли отперли бы. Она запаяна.
– Откуда ты всё это узнал? – спрашивает Серый.
– Кажется, восход, – жмёт плечами Стёпка.
Мы немедля возвращаемся в купе и прилипаем к окну. тьма и правда рассеивается, акварельный горизонт размывает водой. Последующие минуты, пока солнце не взошло, мы смотрели через стекло, не сказав ни слова, и открывающиеся виды нас нисколько не радовали.
Пустошь.
Выгоревшая земля, головешки деревьев, изредка нет-нет и пронесутся мимо руины какого-то здания. В какой-то момент Серый вдруг уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.
– Что с тобой? – спрашивает Стёпка дрожащим голосом.
– Задолбало! – мычит подушка. – Когда ж это всё закончится. Хочу вернуться в нормальный мир! Куда там велел приходить ваш доктор!?
– Он велел держать телефоны включёнными, – отвечает Стёпка.
– Зашибись! – Серёга вскидывается. – Надеюсь, у вас они включены, потому что мой разряжен в усмерть.
– У меня ещё процентов тридцать зарядки отвечает Стёпка. – Хватит до следующего утра. думаю, к следующему утру всё решится.
И в этом Стёпка оказался прав.
*****
Взошло солнце. Какое-то белое и унылое. Разрушенные постройки за окном замелькали чаще и чаще. Вот уже и многоэтажки показались. Большая часть без стёкол, многие с разрушенными верхними этажами, как будто исполинский Годзилла отгрыз им башни.
– Как будто в фильме-катастрофе, – шепчет Стёпка, не в силах оторвать взгляд от вида за окном.
И тут я не могу не согласиться с другом. Поезд проезжает над Невой, вдалеке, в туманной дымке рассвета я вижу обглоданные мосты, силуэтами прочерченные на бежевом небосклоне.
– Мне страшно, – шепчет Сергей. Мог бы и не признаваться. Всем страшно. – Здесь вообще люди живут?
– Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, то скорее всего нет, – отвечает Стёпка.
– Или куча техногенных варваров, – добавляю.
– Или так, – кивает друг, а потом кидается на стекло. – Смотрите! Самолёт!
И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина всего его тела разрушена, хвостовая часть отломана. А главное – обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.
Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.
И тут поезд начал тормозить.
– О! – Серый уже встаёт. – Готовимся на выход. Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.