— Ну что же, это не проблема. Как только определитесь с количеством, пошлите записку. Я распоряжусь, чтобы каждое утро свежую рыбу вам к порогу привозили, — повеселевший господин Ворши убрал платок.
— По себестоимости отдадите или чуток дороже? Если по рыночным ценам, мне проще с какой из артелей напрямую договориться.
— Разве что по казенным расценкам, чтобы себе не в убыток.
— Так ведь и будущий конфискат у меня тоже можно будет приобрести не по казенным расценкам, — подмигнул Билдер.
— Мы с вами определенно сработаемся, господин капитан. Определенно.
— Разумеется. Потому что вы не враг таможне и моих будущих подопечных не обижаете. А вот уродам, кто вздумает на парней руку поднять, я головы поотрываю.
— Обижать? — фыркнул Ворши, прощаясь. — Зачем обижать королевских чиновников, когда с ними можно наладить отношения?.. Что же, не думаю, что вы меня объедите. Поэтому свежая рыба, кое-что из зелени и разные прочие полезности к столу я вам по себестоимости продам. Ну и не забывайте старика, когда начнете свою долю с призов на продажу выставлять.
На этой приятной ноте обе высокие договаривающиеся стороны расстались, вполне довольные друг другом. Начальник порта пошел к себе в управу, а командир формируемой роты двинул ближе к казарме, где почти закончили погрузку на подводы выброшенного из всех закоулков мусора.
Проводив старьевщиков, взмыленный народ пошел внутрь, где в углу Бэзи и Рэйс уже умудрились соорудить помывочную. Благо, в казармы городской водопровод был проведен в момент переделки складов, часть воды шла через трубы с крохотными носатыми «сосками» и оттуда в канализацию. За десять минут вполне можно ополоснуть полное «копье». А холодная вода позволяет не затягивать процесс.
Переодели всех в рубище из мешковины. Безразмерные штаны с веревками вместо поясов и такие же рубахи. Зато чистые. Как отчитался Сич, остававшийся за старшего, он обменял часть найденного в мусоре барахла местным рыбакам на рабочую одежду. Очень многие ватаги, кто жил за счет моря, предпочитали в теплое время ходить именно в подобном суррогате одежды. Порвать не страшно и сменить не жалко.
— Что с ужином?
— Кухню надо за пару дней до ума довести, поэтому сейчас только из закупленного в ближайших тавернах. Мясо тушеное с овощами, морс и свежий хлеб с сыром и зеленью.
— Отлично. По утру возьмешь четверых из тех, кого назначим дежурными, съездишь на рынок. Там лавка Карима Рябого, он торговлю баранами и бычками держит почти по всей Юдале. У него казаны купишь и все остальное, что для кашеваров наших понадобится. Посуду у горшечников, это Рэйс знает, где. Ну и остальное по мелочи для быта уже будем по мере необходимости добирать. А сейчас давай кормить бойцов, потом распределим по местам и на боковую.
На боковую народ был готов отправиться с радостью. С непривычки и голодухи сытный ужин шибанул по голове сильнее дубины. Поэтому разобрали набитые соломой тюфяки и разлеглись по широким комнатам, каждый в указанном порядке. Порядок же Билдер во время ужина установил волевым решением такой:
— Слушать сюда. Первое «копье». Капралом господин Брида. Его нюхач — Ян, первый из егерей. Вы двое, клыкастые, в тяжи пойдете. Четверо ваганзов мечниками. Из фермеров, кто охотой промышлял, тем по арбалету и в стрелки запишем. Одного из ваших еще обучим медицине, чтобы мог помощь оказать и таскал все необходимое. Так, руки подняли еще раз все, кто в первое мной записан. Друг на друга посмотрели, пересели с тарелками, чтобы рядом были…
Дождавшись, когда пройдет первое «великое переселение народов», Билдер продолжил:
— Второе «копье». Капрал господин Дести. Нюхачом будет Патрик, второй егерь. Двое орков, трое ваганзов и вот его из крестьян прихватите. Поднатаскаете на мечах, чтобы сдуру кого не ткнул ненароком вслепую. Еще двое арбалетчиков и один медик. Руки подняли, друг на друга посмотрели… Плошки собрали, рассаживаемся на новое место.
Сидевший на полу, как и другие, франт Дести довольно усмехнулся, разглядывая своих подчиненных. Пока еще вальяжные, головами без дела крутят, пытаются привыкнуть к новому положению. Ничего, скоро взвоют, когда настоящий солдатский хлеб распробуют. Он — горек.