Поэтому барон Крафти смог на будущие каменоломни получить всего лишь чуть больше сотни перепуганных до смерти бывших наемников. Остальные же или погибли в момент взрыва или их добили в стремительной атаке залитые кровью с ног до головы бойцы Билдера. Хотя часть ополченцев им все же успела помочь в процессе тотального геноцида. После чего не теряя зря время горожане начали изымать все мало-мальски ценное, попутно оттаскивая тела на единственный уцелевший пирс, рядом с которым стояла траченная огнем каравелла. На ней же потом на следующий день покойников вывезли в море, после чего корабль затопили вместе со всем содержимым. Власти решили таким образом избавиться от необходимости возиться с погребением, наплевав на возможную выгоду от перепродажи потрепанной торговой лохани.
Убедившись, что Юдале не грозит воспламениться от недотушенных пожаров, Крафти добрался таки до казармы ухорезов. Постоял, посмотрел, оценил внешний вид перекошенного фасада и вереницу тел, выложенных перед распахнутыми воротами. Оглянулся на прихромавшего капитана и спросил, расстегивая ставшим тугим ворот камзола:
— Насколько все плохо с потерями?
— Тридцать четыре погибло. Еще тридцать с ранениями, которые можно вытянуть и вернуть в строй, но зима и весна уйдут на поправку. Можно сказать, что в строю остался один взвод, который еще надо будет перетасовать. Боеприпасов для пушек нет, для пищалей на пару выстрелов на ствол, если не меньше. Болтов по колчану наскребу для арбалетов, но из них в лучшем случае половина уцелела, парни в рукопашной со второй волной нападавших дрались, чем под руку подвернется.
— Треть погибла, треть ранена и треть в строю. И это — одна-единственная рота и горстка ополченцев, которые лишь помогли добить раненных и увечных. А пленные сказали, что в поход на Юдалу собрали почти две тысячи наемников… Так не бывает, Билдер. По моему опыту, нас должны были сейчас вешать, пустив огненного петуха по округе. И никакие кирасиры Лилита не смогли бы помешать.
— Насчет кирасир. Слишком они вовремя удрали из города. И мне так кажется, что вернуться могут под знаменами своих покровителей из тех или иных старых семейств. Кто дарил подарки и дудел в уши про прижимистого короля.
— Я помню про это. Поэтому отослал часть ополченцев на стены, укрепить от возможного прорыва. Ворота без моего разрешения не откроют. А если кто вздумает сунуться без спроса, так еще и угостят железом, потому что я так приказал.
В закопченном и драном мундире Билдер сейчас походил на покойника, случайно брошенного на поле боя похоронной командой. Поискав кусок чистого снега рядом, капитан зачерпнул побольше и попытался умыть лицо, прогоняя накопившуюся усталость, накопившуюся за безумно долгую ночь.
— Народу на стенах будет слишком мало. Не удержим, если нас в самом деле кирасиры вздумают взять штурмом. Надо их убеждать, что Лилит за попытку мятежа точно по голове не погладит. И в этом должен помочь мэр. Одно дело — если только ты будешь со стены про присягу кричать. И совсем другое, когда наш жулик вместе с прево ультиматум предъявят. Хотите примазаться к блестящей победе — любых пришлых к ногтю, город оцепить снаружи и следить за порядком. А мы внутри уже окончательно разберемся. Ради такого дела я даже обе кулеврины на восточных воротах воткну. Мнится мне, что именно оттуда и ждать гостей, самое удобное и слабо защищенное место.
— И толку с твоих пукалок?
— Солдат гонять смысла нет. А вот продемонстрировать решимость и пощипать кого из чужих наемных дружин — это будет неплохо. Кроме того, кто сказал, что их только две? Я могу заявить, что еще штук сорок вот-вот на стены установят. Потому что пиратов в порту именно ими побили, да еще на кораблях захватили целую кучу.
Крафти не успел усомниться в предложенном плане, как в их разговор вмешался примчавшийся мальчишка. Пацанята сейчас в городе выполняли роль гонцов, успевая проскакать с одного квартала до другого и передать эстафету следующему отдохнувшему сорванцу: