— Я говорила об этом с Давидом… Я знаю, что он хотел меня защитить. Но он не должен этого делать! Я чувствую, что это причиняет ему боль… матери всегда чувствуют такие вещи…
Джорди кивнул, но она не была уверена, что он до конца понял смысл ее слов. Доверить свою защиту ребенку девяти лет — это безответственно, недостойно! Всю свою жизнь она делала одну ошибку за другой… и продолжает делать. Куда это ее в конце концов приведет?
Но сейчас ее судьба не имела значения. Важнее всего был Давид. Она должна была спасти своего сына. А не наоборот. Она не могла позволить себе такую роскошь — жалеть себя.
Оторвавшись от размышлений, она взглянула на человека, сидящего напротив нее.
— Ну так что? Ты мне наконец все объяснишь? — холодно спросила она.
В его глазах она прочитала безмерную усталость.
— Кольбер… ты ведь его знаешь? — спросил он.
— Кого?.. А… этого белобрысого подонка…
— Да.
Она кивнула.
— Тогда, может быть, у тебя есть какие-то догадки насчет…
— Мне не нужны догадки! — перебила Шарли. — Мне нужны объяснения! Кто ты? Кто вы?
Джорди вздохнул:
— Примерно десять лет назад тебя поместили в клинику. Эта клиника была одним из двух или трех филиалов медицинского центра, который находился в пригороде Парижа. Он назывался «Биостем». — Это слово вызвало у Шарли какое-то воспоминание… нет, даже точное знание: Она определенно слышала его раньше. — «Биостем» был официальным центром общества астрософии.
«Биостем», астрософия… Да, это имело какое-то отношение к ее прошлому, но она помнила это лишь смутно. И еще с этим был связан какой-то громкий скандал, в детали которого она не вдавалась, поскольку в то время думала лишь о том, чтобы скрыть свою истинную личность, воспитать Давида, забыть Фабиана…
— Ты была подопытным кроликом. На тебе испытывали действие недавно открытого вещества — допамнезина, сильного стимулятора памяти. Тесты давали очень хорошие результаты у тех пациентов, которым, скажем так, нужно было покончить со своим прошлым. В основном это были нар… то есть люди с какой-то сильной зависимостью. Люди, которые стремились убежать от реальности. И вот на них-то и проводились испытания. Под строжайшим врачебным наблюдением, конечно, но…
Шарли уже не слышала продолжения.
«Время принимать таблетки, мадемуазель Жермон…»
Непонятные знаки и изображения звезд в металлических рамках…
Воспоминания о прошлом, бессвязные, хаотичные, потоком нахлынувшие на нее…
Навязчивые, пугающие сны из самого раннего детства…
Гнев против матери, становившийся все сильнее по мере того, как проходила наркотическая зависимость…
Лечение, которое длилось бесконечно — недели, месяцы…
— Ты забеременела, — продолжал Джорди, — и это сильно осложнило ситуацию. Такие тесты ни в коем случае нельзя было проводить на беременных женщинах. За этим строго следили при отборе пациентов…
— Но я встретила Фабиана… — прошептала Шарли.
— Да.
В течение нескольких минут в пустом баре было слышно лишь потрескивание огня в камине. Джорди не нарушал тишины, понимая, что Шарли нужно собраться с мыслями, привести в порядок воспоминания, восстановить в памяти все детали этой истории…
— Это как с «талидомидными детьми»… — наконец почти прошептала она.
— Что?
— Давид… как один из тех детей, которые родились у женщин, принимавших во время беременности талидомид. Кажется, в пятидесятые или шестидесятые годы… Это были монстры… не внешне, но…
— Ты не можешь утверждать наверняка, что…
— Строение его мозга аномально. Я это точно знаю. Ему делали энцефалограмму…
— «Дело об астрософии» разразилось вскоре после твоего бегства, — перебил Джорди. — Поэтому тебя и не стали искать сразу.
— А другие дети были? Такие же, как Давид? Или он единственный?
Она даже не отдавала себе отчет, что стала говорить громче. Джорди понимал, что сейчас ее волнует только сын.
— Да, были и другие. Я не знаю точно сколько. Не знаю даже, кто они. Единственное, что я знаю, — они все проявляли необычные способности. У них была невероятно развитая память и многое другое… Не у всех в равной степени, но… Вот поэтому мы и установили в вашем доме камеры. Чтобы узнать о способностях Давида немного больше.
— А то, что Фабиан тоже был одним из тех, на ком проводили тесты, сыграло свою роль?
Джорди чувствовал ее лихорадочное желание узнать, понять. Она задавала вопросы отрывистым тоном следователя, всеми силами стараясь разрушить все преграды на пути к нужной информации.