…Сильнее!
Взорвалось второе окно. Джорди едва успел броситься на землю и закрыть голову руками. Снова раздался грохот, причину которого никак нельзя было понять. Звучал ли он на самом деле? Или это была просто галлюцинация?
Может быть, удастся попасть в дом с другого входа?
Он обогнул фасад и увидел дверь, ведущую в полуподвальную прачечную. Она была открыта — точнее, взломана. Грохот усилился, к нему добавился пронзительный, ужасающий детский голос, выкрикивающий одно и то же слово: «Сильнее!», — земля под ногами задрожала, и наконец Джорди ощутил мощные потоки энергии, которые волнами накатывали на него с такой силой, что он едва мог удержаться на ногах. С трудом выпрямившись, он заметил, что паровой котел сотрясается, готовый вот-вот сорваться со своей опоры, и в тот же момент понял, откуда этот странный запах.
Утечка газа!
Он бросился в кухню, оттуда — в гостиную. И застыл на пороге, пораженный апокалипсической сценой: занавески и картины были сорваны со стен, мебель носилась по воздуху, подхваченная неведомой силой, какая-то женщина прижалась к стене, глаза ее были полны страха и ненависти, лицо пересекал кровоточащий порез. Кто она такая и что здесь делает?.. Шарли тоже была здесь, она пыталась заслониться от летящих по воздуху предметов, одновременно выкрикивая имя своего сына. Тело Лиан Жермон лежало на полу в луже крови… Давид стоял посреди всего этого хаоса — казалось, он был в трансе. Именно от него расходились волны сокрушительной энергии, сотрясавшие весь дом.
Возле самых ног Джорди появилась широкая трещина в полу, и это вывело его из оцепенения. Нужно захватить Давида врасплох, решил он. Это единственный выход. Через минуту-другую все может взорваться! Поэтому — сейчас или никогда!
Он одним прыжком оказался в комнате, едва не столкнувшись с летящим по воздуху креслом, и со всех ног бросился к Давиду. Ребенок повернул к нему голову в тот момент, когда Джорди осталось преодолеть последние несколько метров.
88
…Сильнее!
Этот крик звучал в голове Тома Миньоля, грозя расколоть ее на части. В нем звучал вызов, к которому примешивались гнев, отчаяние и — облегчение. Все это заставило Тома забыть о ране, и теперь он шел все быстрее и быстрее, влекомый ужасным предчувствием неминуемой драмы.
Цепляясь за стволы и ветки, он шел вперед, на призыв этого повелительного голоса. Наконец он вышел на поляну перед домом, задыхающийся и обессиленный.
И вот теперь он в изумлении смотрел на дом, подпавший под власть непонятной разрушительной силы, невидимой, но вполне ощутимой: над поляной стоял грохот, стены дома дрожали, каждую минуту готовые рухнуть. Тома с трудом удержался от того, чтобы не вернуться обратно в лес в поисках надежного укрытия.
…Сильнее!
Новый крик привел его в чувство. Внутри дома находились люди. Что он мог сделать в такой ситуации? Тома не знал. Но он понимал одно: главная опасность сейчас исходила не от Вдовы и не от Кольбера. Она исходила от этого ребенка, в которого вселилась какая-то демоническая сила.
Но поскольку Тома был из тех людей, которые не отступают ни перед какой опасностью, он устремился прямиком к дьяволу в пасть, сжимая в руке пистолет, хотя никогда еще оружие (которое, впрочем, ему и раньше приходилось применять довольно редко) не казалось ему таким бесполезным.
Ему оставалось преодолеть метров двадцать, как вдруг входная дверь распахнулась, и на пороге показалась какая-то странная, расплывчатая, многоцветная фигура. В следующую секунду раздался взрыв, и огненная завеса поглотила все.
89
Человек, которого когда-то звали Жозеф Кольбер, стоял на коленях в снегу, оглушенный взрывом, или пронзительным детским голосом, или адской болью в голове — он не смог бы сказать. Все, что он помнил, — это крик «Сильнее!», яростный и пронзительный, сверлящий мозг, и последовавший за ним взрыв, расколовший небо и лес, а затем смешавший их в единое хаотическое месиво.
Он стоял неподвижно минуту, две, три…
Затем наступила тишина.
Эта непроницаемая тишина его успокоила. И даже придала ему сил. Ужасный пронзительный голос наконец смолк. И с ним — все остальные голоса, крики, вопли ужаса и боли, рыдания, которые разносились над поляной еще совсем недавно…
Он огляделся по сторонам. До поляны было метров тридцать. Его цель была уже близка. Хотя сейчас она представляла собой дымящиеся развалины…