Рэки хлопотала возле плиты в непонятно откуда взявшемся фартуке. Взгляд привычно вычленил черты Нигаи: тёмные волосы и тонкие запястье. Если прищуриться, два женских образа сливались в один, бесконечно родной и любимым. Оранжево-синие языки пламени лизали дно чайника.
«Но Рэки всё-таки отличается от Нигаи. Та всё делала с каким-то фанатизмом, отдавая себя без остатка. Будто не прибиралась, а жертву приносила. Рэки же просто выполняет привычные обязанности».
Кашель взорвал лёгкие, вырвался наружу клокочущим хрипом, и наблюдатель был обнаружен. Девушка обернулась, угрожающе уперев руки в бока.
— Почему ты не в постели, да ещё босиком? Кто тебе вставать разрешил?
— Я думал, может, помочь тебе.
— Боюсь, в таком состоянии от тебя будет больше вреда, чем помощи.
— Можно тогда я тут с тобой посижу?
— Ну, сиди, — пожав плечами, она вернулась к готовке.
— Знаешь, я хотел сказать тебе… спасибо, что навестила меня, и прости, что о болезни своей не предупредил. Я как-то даже не подумал, что ты будешь волноваться.
— Но мы же друзья? Ведь правда? Или я неправильно понимала тебя всё это время? — на последних словах её голос застыл.
— Ты мой единственный друг, Рэки.
— Тогда можно спросить, как тебя всё-таки зовут? Не очень нравится называть тебя Безымянным. Это как-то…
— Я давно отказался от своего имени, но тебе скажу: меня зовут Райден. Когда-то это означало «гром и молния», а теперь «Выжженный». То есть сожжённый дотла. Пепел.
Комментарий к Часть 3
В сером поселении, которое описано в этой части, действительно побывала Нигаи. Это случилось в 13 главе “Выжженного”, когда после ссоры с Райденом она убежала на болото. Более подробно поселение упоминалось в разговоре с Кумо в главе 14.
Продолжение следует…
========== Часть 4 ==========
— После твоего рассказа у меня ощущение, что я многого не знала о Курамори, — задумчиво сказала Рэки, сидя возле постели больного.
— Тебя удивляет, что её сердце могло кому-то принадлежать, в то время, как она… кхе-кхе… постоянно пеклась о других?
Девушка кивнула. Свет за окном едва заметно пошёл на убыль, комнату расчертили длинные тени. «Пора домой, но так хочется побыть с ним ещё немного. Он живёт далеко, и не получится навещать его каждый день, а жаль. Принесла бы ему банку персиков… кстати, хорошая идея!»
— Для меня это тоже загадка. Курамори ставила долг серокрылой на первое место, но одновременно с этим переживала за Сору. Она плакала, когда он ушёл, но уже совсем скоро смогла искренне улыбаться. Они… отпустили друг друга. Не знаю, как лучше объяснить.
— А ты отпустил Нигаи?
— Тогда — конечно, нет, а теперь… Я и сам не знаю. Я был эгоистом, хотел личного счастья с Нигаи, забывая о долге и её чувствах, и вот поплатился за это.
— Ты хочешь чего-то сейчас? У тебя есть мечта?
— Нет, ничего нет. У меня в душе — пустота. Всё сгорело, я превратился в пепел. «Остаётся теперь лишь тихонько тлеть…» Отрывок из какого-то стиха. Я выучил их для неё. Наизусть уже не помню, всплывают лишь отдельные цитаты.
— Ох, извини, тебе и так нелегко, а я завела разговор на такую тему, — спохватилась Рэки.
— Ладно уж, с кем не бывает. Спасибо тебе за отвар и вообще… я стал кашлять гораздо меньше.
— Кажется, мне пора собираться в обратный путь, — девушка неохотно поднялась с насиженного кресла. — Не ровен час, малыши рёв поднимут, да и остальные волноваться будут. За Ракку больше всего боюсь: после ухода Куу она сама не своя.
— Не смею тебя задерживать.
Рэки возвращалась домой с лёгким сердцем. Болота перестали казаться ей мрачными, и надвигающиеся сумерки она встречала с улыбкой. «Обрести друга бывает так радостно», — думала серокрылая, уверенно двигаясь по проторенной тропе. Ей вспомнился день, когда Ракка только появилась из кокона, и она испытала похожие чувства.
Райден почти закончил свою историю, но она стала не концом их знакомства, а наоборот началом. «Можно сказать, мы только сегодня познакомились, ведь я не знала даже его имени. Пепел, прекрасный серый цвет… как же красиво. И грустно». Он был совсем один, когда над его головой сверкнула молния, и потусторонний голос зачитал приговор. Мальчик с повязкой на глазах…
Рэки поёжилась, гоня прочь жуткий образ. «Не следует к ночи его поминать». Сапоги хлюпали по жидкой болотной грязи, вдавливались кочки и подобно свежевыпеченному хлебу вновь стремились вверх. Туман рассеялся, его сменил убывающий день. Протяжно каркал ворон. «Меня провожает? Или это уже другая птица? А я ведь так и не поблагодарила того, который меня довёл».
Прижав ладони к лицу, девушка выкрикнула:
— Спа-си-бо!
Ей вторило эхо, и она обругала себя за глупый поступок. Мало ли, кто может шататься в окрестностях болот. Люди в месяц затяжных дождей ходили в лес по грибы, а на болото за ягодами, которые росли прямо в кочках. Рэки видела пару красных горошин, но нагибаться за ними не стала: на вкус они были ужасно кислыми, зато полезными для здоровья. Из них получался отличный морс. «Но сахара туда нужно многовато — десять ложек на одну кастрюлю».
Впрочем, был вечер, и вряд ли кто-то из людей отправился на лесной промысел. «За исключением тех чудиков из городка». В этот раз девушка обошла поселение стороной: Райден подсказал ей другую дорогу. Он вообще предложил ей не ходить через болото:
— Лучше иди через лес. Этот путь длиннее, придётся сделать крюк, зато безопаснее.
Но Рэки его не послушалась. Ей хотелось побороть былые страхи, да и время поджимало. «Знаю я их, — думала она про подруг. — Поднимут панику раньше времени. Они ещё не оправились после ухода Куу. Особенно Ракка. Нельзя её пугать, надо быть предельно осторожной». Серокрылая, стиснув зубы, удерживала себя от опрометчивых шагов, борясь с врождённым упрямством.
Твёрдая земля, укрытая прелыми листьями, показалась невообразимо родной. Рэки с наслаждением закурила. На болотах девушка боялась надолго останавливаться: её преследовал страх провалиться в трясину.
В траве серокрылая заметила маленький гриб. Присев, она определила, что он съедобный, и срезала его маленьким ножиком. «Говорят, в месяц затяжных дождей грибы даже в полях можно найти».
Перед входом в Старый дом Рэки повернула лицевой стороной вверх табличку со своим именем. Остальные были уже в сборе. «Свет только в одной части здания горит, темнеть начинает рано. Неужели меня ждут? Да уж, я припозднилась».
Не без опаски она вошла в общую комнату, где раньше жила. Перед этим облепленные грязью сапоги были заменены домашними тапочками.
Чай ещё не успел остыть, а выпечка из пекарни — до конца исчезнуть. Двое младокрылых носились вокруг стола, занимающего чуть ли не всё помещение, а Хикари безуспешно пыталась их остановить. Кана в перепалку пока не вмешивалась, но на лице у неё было написано, что терпению скоро придёт конец. Ракка забилась в угол. Её руки, смиренно сложенные на коленях, то и дело комкали край платья. Какая-то досада высвечивалась в печальных глазах.
Одно место за столом пустовало. Это уже стало привычным, но у чернокрылой похолодело сердце. «Куу меня опередила, хотя никто из нас даже не предполагал, что ей хватит решимости уйти за стену. Она работу не могла найти, не то, что это. Беспечный ребёнок. Но её душа всегда стремилась к выси, а моя… стремится вниз».
— О, Рэки, ты наконец-то вернулась, а то мы уже думали снаряжать отряд на твои поиски, — оживилась Нему, до этого клевавшая носом. Впрочем, как и всегда.