Ведь никаких мохнатых пауков не было, и быть не могло. Да, в их квартире редко, но появлялись прусаки, но Ольга прикладывала не слишком много усилий, чтобы от них избавиться. Специальных средств, для избавления домашних тараканов их у нее не имелось и максимум, что она могла сделать – прихлопнуть прусака тапком и тем самым размазать его по стенке.
Ольга понимала, что мать нужно отдать в психиатрическую больницу. Все же Ангелине удалось допиться до «белой горячки» и окончательно потерять разум. Мать Ольги нуждалась в срочном лечении и обследовании. В основном «белочка» приходит в состоянии алкогольного опьянения или так называемого «бодуна», а Ангелина была совершенно трезва и после последнего запоя прошла уже неделя. Поэтому Ольга с болью в сердце и слезами на глазах набрала номер скорой и сообщила адрес. Ей было больно осознавать, что жизнь ее родных и близких – хрупкая и тонкая нить, которая может оборваться в любую секунду.
В дверь квартиры Булановых настойчиво постучали. Ольга сразу подумала на скорую помощь, но когда открыла входную дверь, увидела перед собой мужчину среднего возраста, одетого в полицейскую форму. Он был не один. С ним было еще двое мужчин, значительно моложе его, тоже в милицейской форме. Высокий мужчина показал Ольге свое удостоверение, а потом произнес:
- Я следователь Волков Анатолий Прокофьевич, ваш брат дома?
- Нет его, - соврала Ольга. Она знала, что брат что-то натворил.
- У меня имеется ордер на обыск вашей квартиры. Разрешите нам пройти.
Когда Ольга разговорила с Волковым, по лестнице поднималась бригада скорой помощи.
- О! А вот и понятые, - сказал Волков и слегка оттолкнул девушку, чтобы пройти в квартиру.
Ольга не сопротивлялась и всех впустила в свое жилище.
- Вот это да! – воскликнул Волков, когда увидел картину, представившуюся перед ним. Во-первых, в квартире были горы грязного тряпья, которое уже завонялось и создавало свой аромат. Во-вторых, по всей квартире были разбросаны пустые пачки из-под дешевых сигарет, а рядом с ним окурки. Пустые бутылки из-под пива, вина и другого алкоголя. А на люстре висел использованный презерватив, причем висел он там достаточно давно, так как уже успел покрыться большим слоем пыли. В целом квартира напоминала Волкову свалку. Было сыро, убого и очень грязно. Следователь огляделся по сторонам и не нашел ни единого закутка, чтобы где-то был порядок.
Брат Ольги был без сознания, двое пришедших со следователем пытались привести его в чувства, но удавалось им это с трудом. Девиц, удалось быстро «упаковать» и отправить в уазик, который дожидался следственную бригаду на улице. Мать Ольги, совсем не обращая никакого внимания на пришедших в квартиру людей, считала пауков на стене, которых там не было.
- Слышишь, Прокофьевич! А как тут обыск производить? Это же кабздец, а не квартира!
- Как-нибудь, - оглядевшись вокруг, сказал он.
- Я их сейчас подожгу! – наконец-то отозвалась мать Ольги и направилась в кухню за зажигалкой.
- Пойдемте, я вам помогу, - сказал врач и взял под руку Ангелину.
- Нужно, как можно больше огня, чтобы они все сгорели, твари!
- Конечно, конечно, все! – подтвердил ее слова врач и обратился к следователю:
- Если я вам больше не нужен, то мы поедем, потому что все может чревато кончится, если в ближайшее время не отправимся в больницу.
- Езжайте! Счастливого пути!
Когда доктор выводил под руку Ангелину, то она обратилась к своей дочери:
- А ты кто? Ты кто такая? Это ты их сюда привела! – она хотела взять Ольгу за грудки, но ей это не удалось, так как врач заломил ей руки.
- Смирительную рубашку! Быстро! – крикнул врач.
- О Боже! Она меня не узнает! Мама, мамочка это я, это я – твоя родная дочь, - сказала Ольга и упала перед матерью на колени.
- Тьфу, - раздался плевок от Ангелины, который попал прямо Ольге в лицо.
Ольга успела только вытереть плевок и посмотреть в след матери, на которую надевали смирительную рубашку и выводили из квартиры. Ангелина еще старалась брыкаться ногами, но ей вкололи успокоительное, после чего ее движения становились все слабее и слабее. Она быстро погружалась в сон.