- Все подтвердилось. Волосы принадлежат Ирине Кравченко, той самой девушке, которая была убита вчера вечером.
- Этого не может быть! – возмутился решетников. Это не я! Я требую адвоката.
Когда криминальный эксперт вышел из кабинета, Соболь протянул Решетникову чистый лист бумаги и шариковую ручку.
- Пиши, признанку.
И тут Решетников заплакал. Он прикрыл лицо ладонями и начал тихонько всхлипывать. Он сидел на стуле, опустивши голову и совсем, как маленький мальчик твердил, что он ни в чем не виноват.
- Так хватит ныть, как баба! Ты же крутой пацан! По тебе все девчонки вуза сохнут, как я понял. Сколько у тебя их было?
- Двенадцать. Каждый месяц новая.
- Значит, пиши всех, с кем встречался.
Решетников немного успокоился, вытер красные от слез глаза и начал писать.
Соболь заметил, что Решетников пишет левой рукой. У него оказался настолько корявый почерк, что Алексей сам с трудом его мог читать.
Соболь вспомнил, что говорил эксперт: «У убийцы сильная правая рука и все удары он наносит именно правой рукой». А Решетников еле-еле писал левой рукой. И у него не было такой силы. Такой жилки. «Он хоть и парень, но трус и размазня. Он может только девок клеить, а убивать – кишка тонка», - думал Соболь, когда смотрел на Решетникова. Все же следователь поинтересовался, почему подозреваемый пишет левой рукой:
- Ты левша?
- Просто я не могу писать правой. У меня травма. Задет нерв. Я стараюсь об этом не распространяться, сами понимаете, засмеют, инвалидом начнут обзывать.
- Все понятно, значить о том, что у тебя больная правая рука никто не знал?
- Никто, кроме родителей.
- Вот и убийца не знал и просчитался…, - как-то неожиданно для себя произнес вслух Соболь.
Он не договорил, как в кабинет ворвался полный мужчина с большой лысиной на голове.
- Ничего не подписывай! – сразу с порога прокричал он, когда увидел, что Алексей держит в руках шариковую ручку. – Я адвокат Алексея Решетникова, - высказался полный мужчина с выпуклым, круглым животом.
- Здравствуйте! – поздоровался Соболь с мужчиной, который ворвался в его кабинет. Он ничего не подписывает, но ему придется до утра просидеть в ИВС, так как есть ряд нюансов, которые нужно выяснить. А утром я его отпущу под подписку. Будет знать, как от полиции через окна бегать.
Глава 24
Соболь сдержал слово и рано утром отпустил Решетникова под подписку о не выезде. Пока он был единственным важным свидетелем.
Как только Алексей покинул следственный изолятор, он сразу набрал номер телефона одного из своих сокурсников.
- Привет Пиноккио! – проговорил Алексей, когда услышал на другом конце провода мужской и знакомый ему голос. – Нужно встретиться и срочно. Где ты сейчас, я подъеду…
Оказалось, что парень по прозвищу Пиноккио был рядом со следственным управлением, из которого совсем недавно вышел Решетников.
Алексей не был расстроен, наоборот он даже еще больше зазнался, так как считал, что провести ночь в ИВС – это круто. Он уже придумал, что расскажет друзьям в университете, что смог в камере избить двух взрослых мужиков, настоящих зэков и все в таком духе. На самом деле в ИВС он находился один. И даже если бы с ним в камере были «настоящие зеки», то он не смог даже толком постоять за себя.
Машина Пиноккио, в которой кроме него находились еще двое парней, стояла на стоянке возле одного из супермаркетов. Решетников сразу увидел знакомое ему авто и прибавил шаг.
Пиноккио сразу заулыбался, когда Решетников сел к нему в машину. Алексей поздоровался со всеми сидящими парнями и сразу перешел к делу:
- Парни, у меня вопрос ко всем вам. Мы все присутствующие здесь, больше года назад были на вечеринке у Оксаны Смирновой. Я хочу поговорить о том инциденте.
- А что о нем говорить, мы все были обдолбанные, - высказался один из парней.
- Все, да не все…, - ответил ему Леша.
- Ладно, поговорим, по дороге, - сказал Пиноккио. Он завел машину, и она тут же вспыхнула, как зажженная спичка. Раздался взрыв. Машина, в которой находилось четверо парней, горела ярким пламенем.