Глава 11
Возвращаясь из Москвы, лёжа на верхней полке, занятой мной с неимоверными усилиями и жалобными упрашиваниями родителей, пережива́ющих что я сверзнусь оттуда во сне, один рассказ соседа по плацкарту привлёк мой пристальный интерес. Сразу после распихивания чемоданов и баулов, набитых купленными в столичном изобилии игрушек, апельсинов, всевозможных конфет и мармелада, шмоток и прочих редкостей, на нижнюю полку напротив бухнулась огромная спортивная сумка. Владелец которой, смуглый, с изъеденным язвами лицом мужчина, с черными усами и прищуренными жёсткими глазами тихо произнес: - Буэнас Диас ! Здравствуйте !
- Здравствуйте, - ответили мы, с интересом разглядывая колоритную личность. Сняв импортные кроссовки, явно дорогие и дефицитные, он надел мягкие тапочки, и повесив на крючок лёгкую не по сезону курточку, сказал: - Андрей. - Мы по очереди познакомились, и хитро подмигнув мне, он расстегнул молнию сумки, достав из нее варёную курицу, яйца и плоской формы большую бутылку, с нерусской надписью. - Тебе такое пока рано, амигос. А вот это, попробуй, - и протянул волосатой рукой с наколками странный фрукт фиолетового цвета. Я, приняв его за свёклу, хотел уже было обидеться, но он поняв, объяснил: - Это - каимито. Ешь только мякоть, кожура - несъедобна. И обратившись к отцу, спросил: - За знакомство ? По маленькой. Поди не пробовал такое ? - открыв бутылку он плеснул в стаканы, вынутые из подстаканников желтоватую жидкость. Фрукт оказался сладко-кислым с никогда не пробованным вкусом, и чтобы съесть его, пришлось вооружиться ложкой и вычерпывать содержимое словно кашу, сплевывая косточки на стол. При этом, мать, сперва неодобрительно хмурившаяся и бросавшая на отца и Андрея недовольные взгляды по поводу дорожного застолья, под конец смирилась и внимательно слушала рассказы удивительного попутчика, забыв про угощение и остывший чай, тихонько позвякивавший ложечкой в такт покачивавшемуся вагону.
То, о чём поведал оказавшийся весьма бывалым и имеющим боевой опыт войны в джунглях мужчина, было подобно приключениям героев Жюль Верна, книги которого я брал в школьной библиотеке и жадно проглатывал одну за другой, погружаясь на дно океана и шагая по лунной поверхности, пробираясь сквозь тропические леса Амазонки и сражаясь с пиратом Нэгоро. Проведший последние годы в жарком и влажном климате центральной Америки, он часа четыре рассказывал о повстанцах и анакондах, экзотических фруктах и животных, минах и индейцах, иногда встречающихся на прорубленных мачете и зараставших за неделю тропинках экваториальных джунглей. И когда отец, утомленный рассказом и напитком, оказавшимся никарагуанским ромом, укачиваемый дорогой и жарко натопленным вагоном, похрапывая прислонился к стенке, Андрей, глядя то на маму, то на меня, свесившего голову сверху, произнес: - Вы знаете, Маргарита, мне очень понравился ваш сын. Я много повидал смертей, страшных и быстрых, глаза своих друзей и врагов застывающих в последнем взмахе ресниц, и хотел бы подарить ему одну вещь - амулет, который в будущем, возможно сохранит ему жизнь.
- Однажды, будучи в Пуэрто-Рико в одном местном баре, я услышал историю о таинственном существе, выпивающем кровь из домашних животных и оставляющим их совершенно высосанными в джунглях, куда те иногда забредали. Конечно, глупые крестьяне могли просто обогащать свой фольклор незамысловатыми сказками, чтобы пугать вечерами детей. Но в одну из ночей я убедился в его реальности, когда двигаясь на своем Ленд Ровере увидел посреди дороги лежащий труп козы, над которой склонился мохнатый монстр с огромными светящимися зелёными глазами. Чупакабра - как они его называют, пил кровь из несчастного животного, видимо сбитого автомобилем, и лишь благодаря реакции и охватившей меня панике я, надавив на газ и задев краем бампера чудище с окровавленной мордой сумел смыться оттуда.
Расспросив подробнее об этом существе, я приобрел амулет против него, хотя и не слышал о нападении на людей. После этого мне стало спокойнее, и что-то подсказывает, что вашему сыну он пригодится больше чем прожжёному цинику, прошедшему огонь и смерть. С этими словами, расстегнув красивую спортивную кофту, он снял потёртую серебристую птицу на толстой суровой нитке и хищным движением плавно и быстро поднявшись, надел её мне на шею, тихо прошептав: - Ты сможешь его убить. - После чего, пожелав всем спокойной ночи, отвернулся к стене и положив под голову свою сумку, уснул.