Глава 24
До отвращения знакомый тухлый запах псины и перегнивших фруктов мешком вывалился из окна, тошнотворной волной ударив в ноздри. Задыхаясь от вони я висел на одной руке от шока не в силах кричать и корчился от боли . В рукав куртки стекала кровь смешанная с желтой жидкостью сочащейся из пасти, издававшей безумный рык. Уперев ногу в стену, мыча и плача, я попробовал оттолкнуться от неё и вырваться из мертвой хваткой вцепившихся зубов.
"Нож !" -- упавший взгляд на бессильно машущую правую руку, зацепил сверкнувшее во тьме лезвие. Встав на ноги, что есть из последних сил подпрыгнул, отчаянно заорав:
-- Получи, гадина ! -- вложив в удар всю злость размахнулся сверху вниз, и сам того не ожидая с удивительной точностью вонзил тупой ножик в слепой глаз мутным бельмом виднеющийся над лязгающей челюстью.
-- Агх-хр-р-р !!! -- захрипела уродливая морда похожая на овчарку и разжала челюсти. Жуткий вой раненого зверя разнёсся по всей округе, разрывая барабанные перепонки. Внутренность помещения ярко осветилась зелёным светом, неистово льющимся из свирепых глаз чудовища. Я поскользнулся в своих резиновых сапогах на мокрой траве, упав на пятую точку, и с трудом перебирая ватными ногами перевалился на бок. Сел на корточки, и глядя на прокушенную руку всю в крови и слизи, заревел от боли и ужаса. Внезапно вой стих и в обрушившейся тишине раздалось хриплое хихиканье, а затем ехидный голос сказал:
-- Ты думаешь мне больно, МАЛЕНЬКИЙ ЗАСРАНЕЦ ?
В страхе замерев и зажав рот здоровой ладонью, боясь даже пискнуть, я робко поднял голову к заиндевевшему окну и стал медленно подниматься над краем проёма. Морозный воздух в комнате был наполнен зеленоватым свечением искрящихся иголок и мелких снежинок как в неоновых трубках на буквах вывески продуктового магазина. Стоя за решёткой на двух подобиях мохнатых ног, с торчащими во все стороны хвостами и хвостиками, лапками с шевелящимися как опарыши коготками, и огоньками собачьих и кошачьих глаз украшавших всё тело, хитро ухмылялось НЕЧТО. Впившись немигающим взглядом, оно рассматривало меня как готовый к прыжку хищник смотрит на добычу, оценивающе и с пониманием того, что жертва уже обречена. Лишь вопрос мгновений до того -- когда она будет разорвана на куски и теплая кровь потечёт по холодной траве, смешиваясь с росой, а непрожёванные мышцы и сухожилия будут проглочены и протолкнуты в пустой за полгода желудок. Я видел, что только хлипкая решётка разделяет нас, и наверно эта слабая защита не давала упасть в обморок и описать штаны.
-- Я вижу, сегодня ты подготовился и принёс свою игрушку ? -- оскаленная мясорубка приоткрытого рта была почти неподвижна, но голос звучал отчётливо прямо у меня в голове, -- Только она нам не нравится, маленький червячок.
Негромкий, но угрожающий рык, мало походил на человеческую речь, однако я понимал его. И от этого звука цепенели ноги, а дикий взгляд не отпускал, приковывая к себе намертво, как дуга электросварки.
-- Сейчас мы с тобой позабавимся. Ты знаешь как мы хорошо поиграли с одним мальчиком ? Ему о-о-очень понравилось. -- раздавшееся хрюканье и затрясшаяся лохматая голова видимо означали смех. -- Он так кричал от восторга, что его разорвало от хохота. Тебе ведь тоже стало весело, когда я тебя потрогал ? -- клацнувшие зубы словно пальцы вцепились в решётку и тварь вплотную упёрлась в неё своей мохнатой бесформенной головой, как сахарные петушки облизывая десятком языков лёд на прутьях.
Отшатнувшись, я опять чуть не упал, а холод дохнувший в лицо, разом покрыл инеем слипшиеся ресницы и заморозил руки, отчего боль в покалеченной руке ослабла и притихла. Но вместо страха во мне проснулась злость, оттого что мерзкое чудовище глумится над погибшим мальчишкой. Сунув ладони в карманы куртки чтоб согреть их, я наткнулся на забытые булыжники, застывшие как сосульки. Вспомнив, зачем здесь, дрожащим голосом я заговорил с мохнатым чучелом:
-- Зачем ты убил его ? Ты убийца. И ты не играл с ним, ты просто сожрал его.
-- Ну сперва мы с ним поиграли в догонялки, -- тут оно снова ухмыльнулось, -- И я догнал его. А потом. Потом я захотел кушать и съел немного. -- широко открыв все пасти своего рта, внезапно чудовище зарычало:
-- Люди убивают несчастных зверушек, душат и выбрасывают на помойку. И ты говоришь, что я убийца ?!!! -- и отойдя назад, с размаху врезалось в застонавшую решетку, роняя куски кирпичей и едва не выломав её.
-- Я ! Я подбираю их мёртвые мохнатые тельца, отданные на растерзание мерзким птицам, я дарю им ЖИЗНЬ ! ЖИЗНЬ !!! Чтобы они смогли отомстить своим НАСТОЯЩИМ убийцам !!! Я -- ДАРЯЩИЙ ЖИЗНЬ !!! -- страшно ревя и беснуясь, чудовище билось в стальные прутья, словно не видя их, в диком гневе рвя на себе шерсть, ломая кости и разбрызгивая жёлтую кровь, оживившую мертвецов.
Заразившись его яростью, я тоже закричал, вытащив из кармана согревшуюся руку с зажатым в ней камнем:
-- Так выходи же, поиграем !!! Грязная ХУРМАКАКА !!! -- и размахнувшись с непонятно откуда взявшейся силой, метнул тяжёлый булыжник в ненавистные зелёные глаза, с мягким чмоканьем погрузившийся в один из них.