В конце декабря, сдав зачетную сессию, почти все обитательницы комнаты номер 410 разъехались по домам. Аня провожала Глеба на электричку. Он уезжал на север Подмосковья, в Савелово, встречать Новый год в родительском доме.
Они стояли на платформе и молчали. Был ранний декабрьский вечер, крупные хлопья косо летели в свете фонарей и таяли на мокром асфальте. Когда машинист объявил, что поезд отправляется, Глеб неловко обнял Аню, поцеловал в замерзшую щеку и запрыгнул в тамбур. Двери захлопнулись, и Аня, глотая слезы, побрела на автобусную остановку. Метро тогда в районе Савеловского вокзала еще не построили.
В комнате 410 кроме Ани осталась только Алена. Она была старше на целых три года, окончила педучилище в родном Воронеже, поработала в школе, разочаровалась в педагогике и поехала попытать счастья в Москву, в тот же историко-архивный. Подруги Алены по училищу – Маша, Оля и Люба – тоже двинули в столицу, но с учительской дороги не свернули, поступили в пединститут имени Ленина.
Чтобы не скучать вдвоем в новогоднюю ночь, Алена позвала в гости воронежских подружек. Аня пригласила одногруппницу Иру, которой уж очень не хотелось встречать Новый год дома, в подмосковной Коломне, с мамой, папой, бабушкой, дедушкой и младшей сестренкой. Все будут смотреть «Голубой огонек» и обсуждать артистов. Скукота. То ли дело легендарная Стромынка!
Маша-Оля-Люба, даром что первокурсницы, оказались педагогами до мозга костей. Приехали заранее. Прически волосок к волоску, наглаженные юбки скромно прикрывали колени, жакеты застегнуты на все пуговицы. Стромынка сразу вызвала у них антипатию. Шум, беготня, хохот, взрывы хлопушек с конфетти и серпантином. То там, то сям местные жители выносили матрасы в коридор, рассаживались и настраивали гитары, каждый гитарист со своим репертуаром. Вокруг них собирались любители попеть и послушать песни.
В комнате номер 410 между тем царила атмосфера госэкзамена. Строгая комиссия в лице Маши-Оли-Любы задавала Ире и Ане каверзные вопросы и всем своим видом показывала недовольство ответами. Робкая попытка Ани обратить экзамен в шутку была жестко пресечена. Алена решила включить проигрыватель, но будущие педагогини, просмотрев имеющиеся в наличии виниловые пластинки, пришли в ужас. Зарубежная эстрада, как можно, вы же комсомолки. Знаете, о чем там поют? Не знаете. Может, клевещут на Советскую власть. Ах, как жаль, что мы не взяли с собой записи оперных арий Ивана Козловского и народных песен Лидии Руслановой. Можно было еще вальсы прихватить, покружились бы девочка с девочкой. Анька, поклонница Битлов и Роллингов, чувствовала себя шпионом, чья явка позорно провалена. Ей еще досталось за рабочую одежду американских ковбоев. Знали бы эти клуши, сколько пришлось выложить барыгам за джинсы!
В комнату заглянул председатель студсовета Владлен Горелов. Тройка оживилась – видный молодой человек, аспирант, кандидат в члены Коммунистической партии. Ира с Аней тоже обрадовались – в допросе наметилась передышка. Но Владлен извинился и ушел обходить другие комнаты, пообещав зайти поближе к полуночи, чтобы помочь открыть шампанское. Ира с Аней выскользнули вслед за ним.
Стромынка провожала старый год. Смех, музыка, танцы выплескивались в коридоры и на лестничные площадки. В клубе на первом этаже гремела дискотека. Над входом в зал висел транспарант. Белые буквы на красном фоне призывали: «Студент! Твой труд – учеба. Сдавай экзамены только на „отлично“!» Девочки влились в толпу танцующих и с удовольствием попрыгали под заводную музыку.
Горячие парни из грузинского землячества приглашали встретить Новый год с ними. Сациви, лобио, чахохбили, шашлык-машлык, фрукты-мандарины, огромные букеты пряной зелени, чача – всё прямо из Грузии, самолетом.
Не прельстившись грузинским застольем, двинулись дальше и наткнулись на двух громадных подвыпивших представителей Африканского континента. Радостно улыбаясь и выкрикивая «мир-дружба», темнокожие парни попытались заключить девушек в жаркие объятия.
К счастью, мимо проходил дежурный оперотряд. Старшекурсник с красной повязкой на рукаве посоветовал девушкам не искать приключений, а идти в свою комнату и готовиться к встрече Нового года.
На лестнице Ане с Ирой встретился тихий студент-очкарик с томиком Есенина и предложил провести ночь за чтением стихов. Получив отказ, он вздохнул и сказал, что поедет на Ваганьковское кладбище читать стихи у могилы любимого поэта.
– Ир, что-то не хочется встречать Новый год в такой компании, – сказала Аня, когда они подошли к комнате 410. – Я не против учителей. У меня мама педагог. Но в такую ночь обсуждать наш моральный облик… это уж слишком. А как Новый год встретишь, так его и проведешь. Что делать?