Что делать? Ничего не узнавать, оставить все как есть и закрыться от вранья и двойного дна? Наверное, это лучший выход на сегодня, потому что она не хотела отпускать его вместе с невыплаченными долгами. Кредитная история мужа была семейной, а не банковской. Кире за пятьдесят, большую часть из которых забрал он. Поэтому пусть вернет долги. И с этого момента она поменяет роль заботливой жены на роль судебного пристава или жестокого коллектора. Правила игры составит сторона, понесшая материальный и моральный ущерб, то есть она.
Успокоив себя решением мстить, Кира взялась за уборку дома. Худая фигурка мелькала то на кухне, то в зале. Рыжие волосы, скрученные в тугой узел, выбивались из-под платка и падали на глаза. Она прищуривалась, сердито сдувала волосы и разгибала на минуту спину.
Сегодня уборка не ладилась, и Кира, махнув рукой, решительно спустилась в подвал. Прошла в дальний угол, где находился тайник. Достала бутылку вина, привычно откупорила ее и наполнила до краев. Жадными глотками выпила до дна и сразу налила еще. Показалось, что мало. Еще чувствуя терпкий вкус красного вина, раздумывала, что делать дальше. И думала так старательно, как будто от ответа зависела жизнь.
Вино действовало медленно, минут через тридцать после первого глотка, а ей хотелось быстрее. После третьего бокала с недоумением посмотрела на почти пустую бутылку и не поняла, когда успела все выпить. И вино начинало отвечать ей приятным головокружением, неожиданным приступом веселья. Кира смеялась, пела и подтанцовывала.
– Как хорошо-то! Не надо печалиться, вся жизнь впереди! Надейся и жди! Да пошел ты! Ждала и надеялась, – громко кричала и быстро допивала остаток вина. Кричала и падала, опять поднималась и падала, валялась на кафельном полу и не чувствовала холода; над ней стремительно кружился потолок, вращался сильнее и сильнее, она закрывала глаза и отключалась на какое-то время. Очнувшись, поползла на четвереньках по лестнице, еле открыла дверь в туалет, встала на колени перед унитазом и судорожно попыталась вызвать рвоту.
Шатаясь, добралась до душа, открыла воду и встала под холодную струю. Стояла и не шевелилась, пыталась унять дрожь, которая трясла ее худое тело. Вода стекала и смывала признаки опьянения, оставляя похмелье на потом. На десерт.
Кира уже лежала в постели, когда услышала шум двигателя подъехавшей машины. Она знала, что сейчас муж медленно откроет дверцу, оглядит еще раз салон, потом нажмет на брелок и подождет конца «спецоперации», когда услышит сигнал, что все закрыто, отойдет от автомобиля. Встанет в стороне, достанет сигарету, чтобы неторопливо курить, поглядывать в небо и о чем-то думать. Хотелось бы ей знать, о чем он думает, особенно сейчас. Через какое-то время, показавшееся вечностью, вошел в спальню, неторопливо присел на краешек постели, как птица, готовая взлететь при надвигающейся опасности. Не отрывая глаз от знакомого силуэта в темноте, наблюдала за ним и боялась первых его движений. Дотронется до нее или отвернется? Не дотронулся, отвернулся. И оба, чужие и холодные, боялись шевельнуться в постели, пронизанной недоверием и отчужденностью. Томительная ночь казалась нескончаемой: она просыпалась каждые два часа, пыталась заснуть и не могла.
А утром она совершила преступление. Впервые за много лет замужества не приготовила ему завтрак, лежала в постели до тех пор, пока Игорь не уехал из дома.
Оставшись одна, Кира закричала. Закричала, как тогда. Много лет назад на пустынном речном берегу без признаков жизни. Неподвижное от зноя небо, выгоревшая рыжая трава и один-единственный куст, укрывший их с Игорем. Он раздвигал густую и тягучую духоту, срывая одежду с любимой женщины. Исступленно гладил худое тело, осыпал поцелуями упругую грудь и медленно опускался на колени. Прижался к ней так крепко, как будто она могла исчезнуть. С трудом оторвался и медленно потянул за собой Киру, которая не отрывала от него огромных зеленых глаз, потемневших от страсти. Она медленно легла на спину, дрожа от нетерпения. Игорь коснулся треугольника курчавых волос между стройных ног, дотронулся до влажного женского лона и на мгновение застыл. Застыл перед тем, как слиться с ней. Задвигался, проникая в обволакивающую глубину. В такт толчкам раскачивалось небо, сдвигались облака, и отчаянно мелькала в знойном воздухе стрекоза, испуганная их стонами. Острая волна безумного наслаждения охватила Киру: она истекала благодарностью доверчиво раскрывшейся плоти, жадной и похотливой, страстной и бесстыдной, приняла мощную струю спермы любимого мужчины. Он судорожно задергался и захрипел: «Я умер». Кира закричала. Громко и со стоном выгнулась. И вдруг почувствовала чужой взгляд. Кто-то смотрел на них. Кира приподняла голову и засмеялась. Ящерица. Любопытная и нахальная, расположилась почти рядом с ними и не двигалась: наблюдала за ними сквозь неподвижные веки, слегка подрагивая туловищем, которое казалось под зеленым кустом почти изумрудным. Игорь проследил за взглядом Киры и тоже засмеялся: