– У вас язва двенадцатиперстной кишки, опасность заключается в том, что после заживления рубцы могут закрыть отверстие, откуда переваренная пища проходит в кишечник.
– Это рак?
– Нет, но не менее опасное заболевание. Надо лечиться и быть под постоянным наблюдением врача, опытного врача. Язва будет открываться и заживать, оставлять после себя множество рубцов. Я назначу вам лечение.
Он подошел к ней с фонендоскопом, прослушал легкие, сердце, подержал ее руку, считая пульс.
Каждые три дня Кира проходила медицинский осмотр в его кабинете и не дышала от страха: поддается ли язва лечению, что делать, если ей станет хуже. Во всяком случае, пока лучше не становилось. Рука Киры постоянно тянулась к месту, где находился желудок, который болел не переставая. Соседка по палате беспрестанно охала и жаловалась на то, что весна приносит много физических страданий, болячки бунтуют почему-то именно в эту пору.
Кира сидела или лежала после процедур на кровати у окна, ближе к вечеру выглядывала в окно Машеньку с матерью, которая переехала в город, пока Кира лечилась. Они добирались до больницы в одно и то же время на автобусе, садились на скамейку и не спускали глаз с тяжелой двери, откуда появлялась Кира.
– Как здоровье? – тревожно спрашивала мать.
– Хорошо. Не знаю, зачем так долго держат в больнице, уже вторая неделя пошла.
– Врачи знают то, что делают, – строго отвечала мать. Кира целовала Машеньку в теплую макушку, нагретую солнцем, и задавала вопросы про школьные дела.
– Что за старикан бегает мимо и поглядывает в твою сторону?
– Какой старикан? Он заведует нашим отделением, мой лечащий врач.
– Нравишься ты ему.
– Что за глупости, мама, – возмутилась Кира.
На последнем приеме заведующий отделением протянул ей выписку из истории болезни и задал странные вопросы про дочь, про планы на летний отдых. Кира в ответ пожала плечами и ответила, что ничего не планировала.
Она выписалась из больницы и не могла нарадоваться, что находится дома вместе с матерью и Машенькой. В начале июня произошло странное событие. Однажды вечером раздался звонок, Кира открыла дверь и от удивления еле устояла на ногах: на пороге стоял заведующий отделением из больницы.
– Вы сказали, что не определились с отдыхом дочери, вот привез путевку в летний лагерь. Там замечательно, – сказал он и оглядел мимоходом скромную двухкомнатную квартирку, обставленную дешевой мебелью.
Кира, не пришедшая в себя от странного визита, посмотрела на путевку в волосатых руках и резко ответила:
– Я не принимаю подарки от незнакомых мужчин.
– Не вам, а вашей дочери, – ответил он. Положил путевку на столик в прихожей и быстро вышел, стараясь не горбиться, высоко подняв седую голову.
Кира разглядывала неожиданный подарок и не знала, что делать. Мать повернулась к ней и довольно сказала:
– Примчался, говорила же я, что ты ему понравилась.
– Как он разыскал нас?
– Как, как, – передразнила ее мать, – что тут сложного, в истории болезни вычитал.
Ровно через неделю черная иномарка внушительного размера подкатила к подъезду дома, где жила Кира. После приезда бывшего лечащего врача мать затеяла разговор:
– Мы живем далеко, ты здесь совсем одна. Тебе только тридцать шесть исполнилось, а уже нажила язву. Не гони его, хоть лечить будет.
– Мама, ты с ума сошла? Зачем мне лечиться у него!
Ночью Кира проснулась от странных звуков. Она встала с постели, прошла босиком в смежную комнату. Мать плакала, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Что ты смотришь на меня? Думаю о тебе с Машенькой постоянно, жалко мне тебя, одна с ребенком мучаешься.
– Не плачь, – ответила потрясенная Кира: она впервые увидела плачущую мать; та всегда говорила, что нельзя лить слезы попусту; никто никогда не пожалеет, выход надо искать, а не рыдать. Кира обняла ее, погладила по голове, как ребенка, и нарочито строгим голосом велела спать и вытерла ей слезы.
Наутро Кира веселым голосом объявила, что через неделю Машенька поедет отдыхать в летний лагерь. От визга и радостных криков дочери ей пришлось закрыть уши руками и пригрозить: «Будешь визжать, останешься дома».
Вскоре мать уехала домой и долго еще укоряла себя: «Прости мою душу грешную, дитя родное подложила под старика, выхода иного нет, пусть пока так, потом жизнь расставит по местам».
Ровно через неделю врач приехал за ними на машине, помог уложить вещи и стал рассказывать, какой прекрасный отдых ждет Машеньку.