От горящего пикапа валил густой дым, скрывая как их от нас, так и нас от них. Двое уцелевших собирались добраться до "Бронко". Я сделал два-три выстрела по тому месту, где, как думал, они находились. Но я знал, что кто-то из них доберется до машины. Так бы и случилось.
Но тут произошло кое-что еще.
4
Карл прекратил стрельбу и отошел от окна.
- Слышишь? - спросил он. - Ты слышишь это? Они приближаются...
- Ну и запах, - сказала Джени.
Я не понимал, о чем они оба говорят. Я чувствовал смрад горящего бензина, обожженного металла, расплавленной резины и кордида. В ушах звенело от выстрелов. Поэтому какое-то время других звуков и запахов я не разбирал. Но потом я услышал и почувствовал. Нарастающее ровное гудение, приближающееся, казалось, со всех сторон. И запах. Сладкий и тошнотворный, как от сахара, расплавленного в кастрюле. Гудение становилось все громче, пока не перешло на пронзительное жужжание. А этот запах... Он выворачивал наизнанку, будто тебя макнули головой в сочащийся медом улей. Совершенно невыносимый.
- Закрывайте окна! - закричал я.
Но Карл и Джени уже этим занимались, и я к ним присоединился. Казалось, никого из нас не волновало, что мы превратились в живые мишени для тех, кто внизу. Мы знали, что приближается. И очень хорошо знали, что произойдет, если мы быстро не закроем окна.
- Они уже в фойе! - закричал Техасец Слим, влетев в комнату и захлопнув за собой дверь.
Мы закрыли окна очень вовремя - ибо что-то село на стекло с внешней стороны. Насекомое. Оно было дюймов шесть в длину, сегментированное, бледное, как личинка термита, с крошечными шипами, растущими из туловища. Походящее на странного гибрида осы, мухи и москита, оно трепетало большими полупрозрачными крыльями фиолетового цвета, покрытыми замысловатым рисунком темных вен. У него были выпуклые красновато-оранжевые глаза, и клянусь, оно жадно смотрело на нас. Карл постучал по стеклу, и на него село еще три насекомых. А потом еще столько же. Они знали, что мы здесь, и хотели до нас добраться. Жужжа крыльями, ползали по стеклу и исследовали его своими мясистыми хоботками. Этот хоботок были самой мерзкой их частью. Эластичный, пульсирующий, с ярким кончиком, напоминающим влажные розовые губы. И этот кончик раздувался и сокращался, словно целовал стекло.
Страх перед насекомыми, особенно крупными, - инстинктивен. И этот инстинкт превращается в манию, если насекомые налетают роем, как в данном случае. Не знаю, что это были за существа. Никто не знал. Просто ужасы, родившиеся из ядерного пепла. Радиация изменила их гены, идеально адаптировала их для охоты в условиях нового мира. Мы называли их "кровососами", и это название было не хуже других, потому что они и были кровососами. Летали плотными, жужжащими облаками, набрасывались на все, в чем текла кровь и высасывали досуха.
Я видел, как это происходит, и это было ужасно.
Карл снова постучал по стеклу, и что-то сжалось у меня внутри от страха, что оно сломается. Но оно не сломалось. Насекомые улетели. На парковке сотни их собрались в огромный жужжащий рой, то взмывающий вверх, то опускающийся вниз. Некоторые особи то отрывались от общей массы, то возвращались в нее, кружа вокруг друг друга.
Но даже сквозь это пронзительное жужжание я слышал крики плохих парней.
Наверное, я никогда не забуду этот звук. Наши противники были покрыты кровососами, буквально облеплены ими. Корчились на земле, давя насекомых своими телами. Но на них постоянно пикировали новые. Присасывались к ним своими хоботками с пухлыми губками - не знаю, как еще их назвать - на конце и пили кровь. И этот звук я тоже слышал. Будто ребенок высасывал через соломинку десерт.
Джени отошла от окна, сильно дрожа и обхватив себя руками. Потом зажала себе уши. Она плакала. Рот у нее был раскрыт, словно в крике, но из него вырывался лишь глухой стон.
Техасца тоже трясло. Они оба испытывали абсолютный ужас перед насекомыми, число которых выросло уже в десятикратном размере. Обнявшись, они крепко прижались друг к другу. Возможно, я попытался бы успокоить их словами, если б меня самого не била дрожь.
Даже Карл выглядел неважно, хотя, казалось, ничто не могло его напугать. По лицу у него катились бусины пота. И я готов был поспорить, что они такие же ледяные, как испарина, выступившая у меня на лбу.
На парковке продолжался пир. Рой обнаружил тела двух застреленных нами мужчин и теперь кормился ими. Бензин давно выгорел, и пикап дымился, хотя и не настолько сильно, чтобы отпугнуть насекомых.