Стреляй же, кретин.
Я навел на нее ружье и увидел, кто она есть на самом деле. Монстр. Кипящий, ползучий ужас из ямы с радиоактивными отходами. Даже с такого расстояния я видел эти глаза. Возможно, даже слишком хорошо, потому что они будто впились в меня. Возможно, они были не совсем светящимися, а блестящими, полупрозрачными, серебристо-желтыми, глядящими из тех углублений, словно мерцающие опалы, вставленные в глазницы черепа. В тех глазах не было ничего. Они были пустыми и мертвыми, пустоты, наполненные вакуумом, чернотой, которая могла существовать лишь за пределами этой вселенной.
Я колебался слишком долго.
Девочка уронила руки, а затем вскинула одну и указала на меня. Ее овальный рот раскрылся, словно пасть миноги, лунный свет блеснул на крошечных крючковатых зубах. И она закричала. Издала пронзительный жужжащий звук, похожий на стрекот саранчи на летнем поле, но такой громкий, что из ушей у меня едва не пошла кровь.
А затем начали появляться другие.
Из дальней комнаты донесся какой-то шум, и я понял, что это Карл с Техасцем готовятся к бою.
Я снова прицелился и выстрелил в девочку. Пробив оконное стекло, пуля попала ей прямо в грудь. Девочка отлетела назад почти на двадцать футов, разбрызгивая кровь и кусочки мяса. И тут же с ней случилось то же самое, что всегда бывало с Детками. Она загорелась. Будто то, что хранилось в ней, пришло в действие, потенциальная энергия превратилась в кинетическую. К тому моменту, как ее мертвое тело приземлилось на тротуар, оно уже дымилось, как мешок с горящим мусором. Какой-то бешенный голубой огонь вырвался у нее изнутри, плоть разжижилась, как горячее сало, задымилась и зашипела. Лицо сползло с черепа, а лежащий на земле почерневший скелет содрогнулся и распался на части.
Все произошло очень быстро.
Но к тому времени на улице собрались другие Детки.
Я не видел, откуда они появились. Может, из-под ржавеющих остовов машин, из канализации и окон подвалов. Может, вылезли из дымовых труб и спустились по кирпичным фасадам зданий, словно пауки. Как бы то ни было, они стояли на улице. Я насчитал с дюжину, но на подходе были еще.
Они встали полукругом перед входом в мастерскую, и стали о чем-то возбужденно тараторить, повизгивая. Глаза у них светились, рты открывались и закрывались, словно у угрей, втягивающих в себя воздух. Они указывали на меня своими костлявыми пальцами. И все издавали тот пронзительный вопль, словно говоря: - Вон, вон он. Он не такой как мы. Это - чужак. Убить его, убить его, убить его...
Они начали приближаться. Истощенные, одетые в лохмотья, волосы спутанные, лица искажены в злобной гримасе.
- Мать-перемать! - услышал я голос Карла. - Опять эти гребаные сопляки.
Он выбил ногой остатки оконного стекла. Техасец уже стоял рядом, с "Браунингом" в одной руке и "Дезерт Иглом" - в другой, будто какой-то бесстрашный партизан, готовый погибнуть с дымящимися пистолетами в руках.
Детки - их было уже два или три десятка - ринулись на нас, подпрыгивая, повизгивая и жужжа, словно стая насекомых. Я уложил троих, а Техасец - еще четверых. Двоих Карл разрезал буквально пополам. И это был сущий ад. От умирающих поднимались огромные облака пепла и маслянистого дыма, а живые наступали прямо по их головам.
Но никто из них не пробился сквозь град огня.
Некоторые оказались в трех или четырех футах от нас, и мы отбросили их назад, вскрыв черепа и продырявив торсы. Я всадил последние две пули в живот маленькому мальчику. Тот споткнулся и, напоровшись на зазубренный осколок стекла, торчащий в окне, и загорелся прямо передо мной. Карл оттолкнул ногой его труп обратно на улицу, чтобы мы не задохнулись от дыма.
Примерно в то время, как остальные начали отступать, а улица ярко пылала, словно зев крематория, по нам ударили с тыла. Я услышал крик Джени, а затем кто-то отбросил меня и Карла в сторону. Следующее, что я помню, это то, как та плененная нами безумная дама выпрыгнула в разбитое окно, перекатилась через тротуар и вскочила на ноги. Руки у нее были по-прежнему связаны за спиной. Карл перезарядился и хотел было уложить ее, но не успел.
С полдюжины Деток накинулись на нее, без лишних усилий сбив с ног, обхватили руками и присосались к ней своими рыбьими ртами. Женщина принялась биться и кричать, но не смогла сбросить с себя нападавших. Они прилипли к ней, испепеляя ее, обращая ее в тлеющую, безумную тварь, исторгающую мотки сожженных внутренностей.