Затем Джемми слегла с лихорадкой.
Симптомы были очень похожи на те, что я здесь упоминал. Через шесть часов глаза у нее стали ярко-красными - "вампирские глаза", как называл их Техасец Слим - а из носа, вагины, ануса буквально хлынула кровь. Пузырясь, сочилась из пор и капала из ушей. Несколько часов Джемми напоминала бомбу замедленного действия, а затем она взорвалась. Горящая от лихорадки и источающая запах сырой гнили и канализации, она больше не могла сидеть прямо, и просто пялилась в пространство. Кровь продолжала вытекать из нее, а кожа приняла восковой цвет и стала полупрозрачной. Все тело покрывали кровавые трещины. Она превратилась в бурлящую кровоточащую массу, а затем... у нее началась "ломка", как говорят спецы по биоугрозе. Она стала конвульсировать. Начала извергать огромные сгустки темно-красной артериальной крови, забрызгивая буквально все вокруг себя, и тех, кто за ней ухаживал. А еще она исторгала огромное количество какой-то склизкой черной субстанции. Со слов Техасца комната пахла как "мешок с горячей блевотиной". Не сомневаюсь в этом. Но хуже всего, как он сказал мне, был хруст ануса, рвущегося под напором крови, кусков ткани и, вероятно, остатков кишечника. После этого она умерла очень быстро, утонув в луже собственной крови и нечистот.
Большинство людей убежало задолго до этого, как и большая часть коммуны.
Но не Техасец Слим. Он оставался до конца, промокший от крови и выделений Джемми. Он сказал, что даже не думал о том, что может заразиться смертоносным организмом. По-моему, он врал. Он знал, но он был не из тех, кто бросает нуждающихся, даже рискуя жизнью.
Из двенадцати оставшихся все - кроме Техасца - были инфицированы в течение двадцати четырех часов.
Следующие два дня Техасец был занят тем, что ухаживал за ними, в то время как они страдали от "ломки" и истекали кровью. Как он сказал мне, это был такой ад, что он хотел даже уйти. Все эти зараженные люди ютились в тесной комнате, смердящей кровью и рвотой. Конвульсировали и испражнялись собственными внутренностями, глядя на него своими ярко-красными глазами. Впадали в предсмертный шок и исторгали все, что у них было внутри.
Он похоронил их всех на пустой соседней парковке.
Когда он рассказывал эту историю, были лишь он, я и бутылка "Джека Дэниелса". Он не поделился бы этим ни с кем другим. И пока я слушал, он будто выдавливал из своей души гной. Это пугало меня. Пугало, потому что я не знал, является ли он переносчиком вируса, а еще потому что я получил отчет от первого лица о том дерьме, которое творилось вокруг. По сравнению с тем, через что он прошел, мои мытарства с женой, умиравшей от холеры, были все равно, что вечеринка с тортом и шариками.
Но он выжил. Победив вирус и получив личный опыт.
Но теперь вы понимаете, почему я боюсь этих микробов. То, чем они были и чем становятся теперь. Потому что они постоянно меняются и мутируют. Такова их природа. Но самое страшное то, что микробы заставляют меня думать о том сне, который мне приснился на складе армейского магазина в Сауз-Бенде. Во что они мутировали? Какая извращенная, отвратительная эволюция породила ту сущность, которую я видел наяву или во сне? Какой кошмарный патогенный вирус произвели эти тлеющие чумные кладбища?
Я не знал.
Но я чувствовал, что оно приближается, ползет на запад, темным саваном окутывая разрушенные города.
8
Перекусив крекерами с консервированным колбасным фаршем, я сел у окна и стал слушать завывание пылевой бури на улицах. Мы забаррикадировались в комнате на четвертом этаже. Главное было подняться как можно выше, потому что пыль с самым опасным уровнем радиации находилась ближе к уровню земли. Она была насыщена такими элементами, как стронций-90, цезий-137 и плутоний. А над ней летали обычные пыль и мусор, захваченные вихрем. Поэтому чем выше было ваше убежище, тем лучше.
Но внизу, на улицах было смертельно опасно.
Я сидел, тело у меня ныло, в глазах покалывало от недостатка сна. Буря немного стихла, здание больше не трясло, и штукатурка уже не сыпалась со стен. Но снаружи было еще ветрено. То и дело сильный порыв налетал на здание и сотрясал его, как удар гигантского кулака. И мы прижимались друг к другу, прикрывая головы и благодаря людей, построивших такую крепкую конструкцию.
Джени прислонилась ко мне, положив голову мне на плечо. Глаза у нее были закрыты, но она не спала. Просто закрылась от внешнего мира, от стона ветра и стоящего в комнате смрада кошачьей мочи и гнилого дерева. Парни - Техасец Слим, Карл и Гремлин - рассказывали друг другу истории, пытаясь при этом переплюнуть друг друга, словно старики, спорящие, чье детство было тяжелее, или как подростки, хвастающиеся сексуальными достижениями.