- Рэй... о, черт, он был реально чокнутым. Он побежал прямо на нее, крича и улюлюкая, а я остался гадить в штаны. У него был "Кольт" 45-ого калибра, и он влепил три пули в эту уродливую тварину. Крыса заверещала и кинулась на Рэя, завалила его прямо у меня на глазах. Бедный Рэй. Она вцепилась ему прямо в лицо и принялась с хлюпаньем жевать. И тут я увидел, что к ее спине прицепилось с дюжину крысят, лысых и похожих на червей, верещащих своими маленькими, розовыми ртами. Я бросился бежать. Последнее, что я слышал от старого Рэя Донга, лучшего китайца, которого я когда-либо знал, это хруст, когда мать-крыса прокусила ему череп.
После этого рассказа на какое-то время наступила тишина. Затем я спросил:
- И к чему вся эта история?
- Просто, чтобы скоротать время.
Чертов Техасец. Он был неисправим. У нас было достаточно проблем и без его баек, которые гарантировали такие кошмары, которые нам еще и не снились. Я знал про таких крыс. Как и остальные... просто мы старались о них не думать. Я мог бы рассказать ему про крысу, которую мы с Шоном и Спексом видели в Кливлендской канализации, но не хотел вспоминать об этом.
Джени не очень интересовалась страшными историями, особенно с тех пор, как большая их часть стала явью. Она просто сидела и смотрела на Техасца Слима. И я чувствовал, как в ней закипает ярость, и что она вот-вот выскажет ему все.
Но этого не произошло.
Ибо там, внизу, в мире ползучих теней, раздался звук, который лишил ее дара речи.
12
Это был оглушительный полурев-полувой.
Он становился все выше и выше, пока не перешел на пронзительный лай, напоминающий сигнал воздушной тревоги. И я почувствовал, как он отдается у меня в костях и царапает по позвоночнику. В окнах зазвенели стекла. Было в этом звуке что-то первобытное. По ночам мы слышали много разных звуков, но никогда ничего подобного. Он вызвал у нас какой-то инстинктивный ужас. По крайней мере, у меня.
Джени вцепилась мне в руку так сильно, что буквально проколола ногтями кожу.
Когда он, наконец, эхом растворился в ночи, Карл сглотнул и спросил:
- Что, черт возьми, это было?
Но ответов ни у кого не было. Я представил себе какой-то колоссальный ужас, поднявшийся из тины мезозойского болота и воющий на высоко висящую туманную луну.
За две минуты никто не проронил ни слова.
Все ждали, что кто-то нарушит молчание, но никто так и не решился. И причина этому была очень простая: Мы ждали. Просто ждали. Ждали, что произойдет что-то еще, что этот вой снова разорвет ночь. Только на этот раз он будет чуть ближе.
Я открыл рот, чтобы произнести что-то нелепое и успокаивающее, но так и не смог. Ибо раздался глухой удар. Внезапный, мощный удар, который потряс все здание. Он повторился. Затем еще раз. Со стен и потолка посыпалась штукатурка. Где-то внизу что-то разбилось, затем раздался пронзительный треск. Последовал оглушительный грохот. А потом наступила тишина.
Все молча ждали.
Но что бы это ни было, больше оно не возвращалось.
Так же, как и Гремлин.
- Может, нам пойти, поискать его? - спросила Джени спустя какое-то время. - Имею в виду, всем нам?
Я покачал головой.
- Нет, там слишком опасно. Утром посмотрим.
- Он, наверное, будет уже мертв.
- Он, наверное, уже мертв, дорогуша, - сказал Техасец Слим.
Тема была закрыта. Я установил ночное наблюдение, и на этом все закончилось. Остальные попытались заснуть, стараясь не думать о том, что рыскало внизу.
Мои сны были далеки от приятных. Они начались с кошмаров о том, что меня преследовал по разрушенному городу какой-то страшный невидимый зверь, а закончились Янгстауном. Мне приснилось, будто город лопнул, словно гнилая тыква, и из щели хлынули миллионы голодных кладбищенских крыс.
13
Наступило утро.
Я поднял всех с первым светом. Мы поспешно перекусили тем, что было в рюкзаках и спустились вниз. Оказавшись в фойе, мы остановились, как вкопанные.
- Посмотрите на это, - сказал Карл.
Фойе было перевернуто вверх дном.
Источник вчерашнего шума и грохота находился здесь. Штукатурка была содрана с потолка до самых стропил, в стенах пробиты дыры, двери сорваны с петель. Все было поломано и разрушено. Стойки перил первых шести или семи футов лестницы были разбиты, словно кто-то поработал над ними топором. Причем чертовски большим.