– Наверно, быть матерью – это самое большое чудо в жизни женщины. Бог дает детей тому, кто заслужил, но отнимает у тех, кто не достоин. Видимо, мы с Филлипо грешны, нам не выпала такая честь – иметь детей.
Последнее было сказано с нотками грусти, даже губы дрогнули. Но Реджина не унывала, видимо, она смирилась с велением Бога.
– Мне очень жаль, что так происходит в вашей жизни. – Диана подошла ближе и взяла ладони женщины в свои. – На все воля Господа, это безусловно, но все же не стоит исключать медицинское вмешательство. Скорее всего, есть какие-то болезни, и доктор Москатти сможет вам помочь.
Теперь улыбка Реджины стала теплее, она сжала ладони герцогини:
– Мне уже сорок пять лет, я слишком стара. Сколько я проживу? Три года или пять лет? Кому я оставлю этого ребенка? Мое время истекло, если Бог не дал, значит, такова его воля.
В какой-то степени она была права, Диана согласилась с ней. Она перевела взгляд на Филлипо, который разговаривал с конюхом и давал распоряжение поменять лошадей.
Такая несправедливость… Эти двое любящих людей, имеющих достаток, живут одни и не имеют возможность тратить богатства на собственное дитя. А те, кто живет впроголодь, беременеют так часто, что просят доктора Москатти совершить нечто страшное с их детьми – вытаскивать их до того, как они выйдут сами.
– Я верю, что у вас с герцогом будет много детей, – отвлекла от мыслей Реджина. – Нашим землям надо много наследников, должна быть кровная сплоченность, потому что враги крепнут. Мы тоже должны крепнуть.
Услышав эти слова, Диана испытала угрызения совести. Она стала герцогиней, чтобы продолжать род Висконти, а отталкивает Его Светлость от себя при первой же возможности.
Но нет! Она пока не готова подпускать его к себе близко… Надо время… Много времени. Ей необходимо привыкнуть к образу жизни, к титулу, к мужу, а потом думать о детях.
– Я уверена, что так и будет, – кивнула Диана, но вдруг вспомнились слова про врагов. А кто враги? Фоскари? Да, потому что мечтают урвать кусок земли от Ломбардии. Но она о них знает многое, знакома. Медичи? А вот о них Диана не знала ничего, и если ей предстоит познакомиться с Джовани Медичи, она должна иметь хоть небольшое представление о нем и его семье.
– Реджина, ты знакома с Джовани Медичи?
– Конечно, мы встречались на одном из карнавалов в Венеции. Правда, это было давно. С тех пор он очень разбогател и получил влияние, и такие, как мы, ему малоинтересны. К тому же ломбардцы.
– Расскажи мне о нем. – Диана увидела, как служанка Мария махнула ей рукой из гостевого домика, где уже подали обед. Тошнота прошла, и даже в желудке заурчало. А может, ее укачало оттого, что она была голодная?
Диана махнула служанке в ответ и дала понять Реджине, что их ждут. Рассказ можно отложить, но знать все же очень хотелось.
Женщины медленно пошли к домику, где их ждало сытное мясное жаркое. И пока они шли, Реджина начала свой рассказ:
– Стефано Висконти прирожденный воин, он рыцарь и стратег. В то же время он землевладелец, правитель земель, он решает все вопросы, касающиеся всей Ломбардии. Джовани Медичи ему полная противоположность: он финансист, владеет банком. Он не стратег, он стар и ничего не смыслит в войнах, но у него есть столько денег, что он может себе позволить купить весь мир. Только вот мир охраняется таким предводителем, как Стефано Висконти.
Теперь Диане стала более-менее ясна картина: кто и почему хотел оторвать кусок от Ломбардии.
– И кто же воюет от лица Медичи?
– Он нанимает кондотьеров[9]. Есть очень умные и проворные кондотьеры, например Франческо Сфорца. Но его услуги стоят больших денег. Кто ему платит, на того он и работает.
– Ты хочешь сказать, что войну можно выиграть с помощью денег?
– К сожалению! Джовани Медичи имеет столько денег, что может купить любого человека. Сфорца он тоже перекупил, а ведь тот работал на Висконти.
Диана даже остановилась, пытаясь разложить все по полочкам, хотя все прекрасно поняла сразу. Ей стало дурно оттого, что она просила мужа снизить налоги, а сейчас деньги нужны больше там, в Форли, чтобы прокормить рыцарей, заплатить зарплату, возможно, нанять таких, как Франческо Сфорца, услуги которых стоили наверняка сотни, а то и тысячи золотых скудо. Он ей отказал, и его можно понять. Но это не давало ему право ей грубить.